— А кто будет смотреть за ним, когда ты выйдешь на работу?
— Я связалась с детским центром, специализирующимся на уходе за младенцами. У них прекрасные рекомендации.
— Чужие люди! — возмущенно воскликнул Корд.
— Мне надо работать, Корд, — настаивала Эбби.
Разговор прекратился.
Лимузин подъехал к воротам дома Эбби, водитель поспешил открыть дверь для своих пассажиров. Корд протянул ему чек, поблагодарил и отправился вслед за Эбби в дом, пока водитель выгружал багаж.
— Я поставил свою машину к тебе в гараж. Надеюсь, ты не возражаешь?
— Не возражаю, — ответила Эбби. — Я отнесу Джейсона в детскую. Хочешь пройти посмотреть?
— Ого! — воскликнул Корд, разглядывая обстановку. — Что ты тут сделала? Невозможно узнать!
— Я сменила покрытие на полах. Комната для гостей теперь там, где был кабинет, а бывшая комната для гостей стала детской.
Эбби осторожно уложила спящего сына в кроватку. Из-за спины послышался голос Корда:
— Выглядит великолепно, но ты не могла потратить на все это всего две тысячи долларов, Эбби.
Она оглянулась.
— Разумеется, я не предполагала, что ты должен оплатить ремонт в моем доме. — Она отошла от кроватки. — Он спит. Оставим его.
Отцовские инстинкты Корда все больше пробуждались. Эбби поняла это, когда Корд, едва выйдя из детской, начал рассуждать о тех опасностях и неприятностях, которые подстерегают его ребенка, если за ним будут ухаживать чужие люди.
— У меня нет другого выхода, — отрезала Эбби, чувствуя, как в первый раз за много месяцев в ней поднимается раздражение против Корда. — Моя работа касается только меня, и твое несогласие здесь ничего не изменит. Я была бы рада, если б ты оставил свое мнение при себе.
Корд изогнул бровь.
— А ты не будешь волноваться, когда оставишь Джейсона с чужими людьми?
— Конечно, буду, но до этого еще два месяца, и мне придется свыкнуться с этим. И тебе тоже.
— Почему бы не нанять няню?
— Я не могу позволить себе нанять няню.
— А я могу.
Эбби задохнулась от внезапно появившейся неприятной мысли. Совершенно ясно, что Корд может позволить себе уйму вещей, которые ей не по карману. Так что ж, каждое их разногласие по поводу воспитания Джейсона будет теперь решаться в зависимости от суммы выписанного чека?!
— Давай поговорим об этом позже, — с жаром сказала Эбби.
— Не слишком поздно, позволю себе надеяться.
— Корд, я устала. Закончим на сегодня.
— Ты хочешь, чтобы я уехал?
— Честно говоря, да.
— Когда я могу снова приехать? Мне хочется видеть его часто, Эбби.
Эбби устало вздохнула в ответ.
— Приезжай, когда захочешь. Но, пожалуйста, не командуй и не ищи ошибки во всем, что я делаю.
— Я и не ищу! Эбби, я безоговорочно доверяю тебе во всем, что касается моего сына.
— Он и мой сын тоже, Корд. Или ты уже забыл, кто дал ему жизнь пять дней назад?
Несколько дней спустя Корд успокоился, Эбби тоже. Между ними не возникало споров о том, кому ухаживать за Джейсоном. Корд любовно носил сына на руках, не пугаясь грязных пеленок, но очень многое в уходе за младенцем озадачивало его, и он с готовностью уступал первенство Эбби.
Но он безостановочно щелкал фотокамерой, изводил бесчисленные катушки пленки, снимая сына целыми днями. Джейсон проснулся, Джейсон спит, Джейсон ест, плачет, смеется, машет ручками — в общем, все, что только умеют делать новорожденные.
Однажды Эбби внезапно пришла в голову мысль, что у них нет никаких веских причин тянуть с разводом до ноября. Она оцепенела, холодок пробежал по спине — и тем не менее это было резонно. Сейчас они понимают друг друга лучше, чем когда-либо, так что развод будет вполне тихим. Она смирилась с его присутствием в ее жизни и в жизни Джейсона, да и чего еще ждать, если развод в любом случае неминуем?
Слезы затуманили глаза Эбби. Изредка она ловила на себе взгляд Корда, в котором сквозила странная сосредоточенность, но ни разу он не затронул ни одного личного вопроса. Со дня их злополучного юбилея они враждовали, спорили, ссорились, занимались любовью, даже пару раз поговорили по-человечески. Сейчас их связывало лишь одно — Джейсон. И больше ничего общего у них никогда не будет.
Она ничего не сказала Корду о разводе, и он тоже. Третьего октября, когда Джейсону было около шести недель, а у Эбби оставалось всего две недели до начала работы, Корд сообщил о том, что ему придется по делам уехать в Нью-Йорк. Он уже собирался уходить после того, как провел больше часа в детской с Джейсоном, но остановился в дверях и улыбнулся Эбби.
— Знаешь, а мы ведь так и не сделали твой портрет.
— Времени предостаточно, — быстро проговорила Эбби.
— Надеюсь, что так. В любом случае, Эбби, когда я уеду, жди сюрприза.
— Что за сюрприз?
— Не будь такой подозрительной. Он немного эксцентричен, но не опасен. — Корд спустился на одну ступеньку с крыльца, засунул руки в карманы джинсов и ухмыльнулся. — Мне он кажется неплохим. Может быть, и ты будешь такого же мнения. Пока, мамочка. — Он наклонился и поцеловал ее прямо в губы, чем настолько поразил Эбби, что она отшатнулась.
Минуту спустя, когда Корд уже усаживался в свою машину, она обвиняла себя за такую отрицательную реакцию на вполне милый жест. Разумеется, он не предполагал ничего плохого, и нечего ей было так реагировать на безобидное движение, как будто он напал на нее.
— Хоть когда-нибудь мы сможем вести себя нормально? — прошептала она, следя глазами за машиной Корда. Потом вздохнула и зашла в дом.
Этим же вечером посыльный доставил дюжину белых роз на длиннющих ножках. На карточке была подпись «От тайного поклонника». Сначала старомодное выражение насмешило Эбби, но уже в следующее мгновение она подумала, что понятия не имеет, кто бы мог послать эти розы. Корд, без сомнения, не стал бы подписывать послание таким бессмысленным образом, хоть он и упоминал о сюрпризе. Неужели он имел в виду эти великолепные розы?
Но ведь розы в подарок — это не эксцентричный поступок?!
На следующий день появился еще один посыльный. Эбби поставила красные розы на кофейный столик и прочитала карточку. «Цветы взывают к нам. Прислушаемся к ним». Эбби нахмурилась. Красивые слова были знакомыми, она была почти уверена, что это из стихов Кристины Розетта.
Она присела. Кто все это делает? Если Корд, почему он не подписывается?
В семь вечера того же дня зазвонил телефон. Голос Корда произнес:
— Алло, Эбби. Нас официально не представляли друг другу, но меня зовут Корд Дюран — и я большой поклонник шестичасовых «Новостей».
Эбби отдернула руку с трубкой и посмотрела на нее с таким ужасом, как будто телефон внезапно выпустил колючки. Потом снова поднесла трубку к уху:
— Корд?
— Да, Корд Дюран. Возможно, вы слышали обо мне, поскольку у меня довольно хорошая репутация в сфере фотопортретов.
— С тобой что-то случилось? — резковато спросила она.
— Кое-что. Я надеюсь, что вы согласитесь увидеть это своими глазами. Я сейчас в отъезде, но вернусь в Вегас в пятницу. Почту за честь, если вы пообедаете со мной.
Какого черта он так ведет себя? Почему разговаривает со мной так, как будто это наша первая
