Потом Мирча проводил ее до машины, и я ее больше не видела… А что?
— Просто интересно. Очень уж она красивая! Не говори во дворе, что видела ее в Нептуне.
— Хорошо, Джелу, лапонька, если ты думаешь, что она сделает тебя счастливым… Хотя это не твой тип, тебе нужна женщина умная, культурная… Смотри, те, в голубой машине, подают тебе знаки.
— Ох, черт побери!.. Я ведь сказал тебе, чтоб ты не болтала, когда я за рулем! Есть у тебя деньги на штраф?
— Ты шутишь! Разве это не наши люди?
ГЛАВА IX
«В которой некая дама пускается в рассуждения на свою излюбленную тему; и в которой этой даме поручается задание весьма важного и деликатного свойства»
Разумеется, я уплатил этот несчастный штраф.
— Поставь их на место! — предложила мне сначала Олимпия. — Предъяви удостоверение и скажи, что ты выполняешь сверхсрочное задание.
— Не болтай глупостей!
Увидев, что убедить меня невозможно, она тут же сочинила и рассказала автоинспекторам совершенно фантастическую историю, в которой я был то отцом, спешащим к своему только что оперированному сыну, то несчастным, который не приносит домой ни копейки, и штраф придется уплатить ей, из денег, собранных по копейке для моей престарелой матери… — так что сержант, с которым я обменялся бумагами, протянув ему сотенную бумажку и получив взамен инструкцию о нарушениях правил уличного движения, с бесконечным сочувствием в голосе прошептал:
— Нет, я, пожалуй, останусь холостяком… Держитесь!
— Не вышло, так не вышло, ничего не поделаешь, — заявила она, бодро поглядывая в зеркало заднего вида и поправляя свои кудряшки, в то время как Констанца принимала нас обычным гамом и суетой жарких летних дней.
«Троллейбус на Мамаю», как говорилось в одной весьма поэтичной песенке, а точнее — многочисленные троллейбусы и автобусы, идущие на Мамаю (положение изменилось, песня устарела лет на десять), были набиты до отказа. Большие машины с эмблемой Национального бюро туризма периодически извергали из себя плотные группы туристов, послушно устремлявшихся за своими гидами, чтобы не упустить ничего из местных чудес — дельфинарий, минареты, музеи, церкви, аквариум. По тротуарам весело слонялись братающиеся орды местных жителей и туристов, осаждая магазины, киоски с мороженым, пепси или пивом. Усердные молодые люди, посвятившие целую зиму изучению какого-либо иностранного языка, выдавали накопленные знания: «Change», «wieviel», «combien», «how much», «to night baby». To и дело завязывавшиеся поучительные беседы прерывались короткими замечаниями, обладавшими невиданной магической силой: «Полундра!» «Смывайся, мусора!» Уличная торговля шла полным ходом, причем местный колорит обеспечивали разрозненные группки смуглых торговцев, предлагавших вам жевательную резинку «чуингам», сигареты «кингсайз» по 55 лей пачка, «сельскохозяйственные конфеты» — они же жареные семечки.
— Чтобы через час была на месте! — заявил я Олимпии, ставя машину перед зданием уездного Управления милиции. Не забудь о покупках. Я оставляю тебе ключи от машины, смотри, не потеряй!
— Ох, до чего же ты противный! Ты думаешь, я умею только мечтать? Ведь если бы…
Я быстро удалился… Свежевыбритый, отдохнувший, безупречно одетый, старший лейтенант Шербан ничем не выдавал усталость бессонной ночи.
— Есть какие-нибудь новости?
— Кое-что есть. Алиби Цинтоев подтвердилось. У их хозяев проживает некая Вирджиния Аргир. В ту ночь у нее была бессонница, и она читала до самого утра. Она видела, когда вернулись Цинтои, и заявила, что после этого больше никто не покидал двор.
Чтобы Шербан не подумал, будто я непоправимо отстал от него, я, не сморгнув, ответил:
— «Четверо негритят пошли купаться в море… Один из них утоп, ему купили гроб, и вот вам результат — трое негритят». Браво, товарищ лейтенант, я вижу, мы действуем, как самое передовое предприятие: выполняя намеченный план, отметаем по одному человеку в день!
— Я читал одну книгу, так там, так же точно, детектив отметал каждый день по одному подозреваемому, пока не осталось ни одного!..
— М-да… Вам надо тщательнее подбирать книги для чтения. Переходите-ка к классикам, там не будет таких сюрпризов… Появились ли какие-нибудь новости, способные разъяснить вчерашний инцидент?
— Я поговорил с начальником местного отделения, велел провести расследование в деревне. Больше ничего нового.
— Пойду просмотрю протоколы. Есть там что-нибудь интересное?
— Почти все «широко» обсуждают посещение, имевшее место прошлой ночью. Большинство подозревают Габровяну… «Это просто недопустимо — то, что происходит в этом дворе. Вчера ночью один из живущих здесь товарищей позволил себе поступок, вызвавший всеобщее негодование».
— Это, конечно, Цинтой. А что говорит Барбу?
— Он так спокоен — что твой англичанин! «Прежде всего я хочу уточнить, что вчера ночью произошло событие, виновником которого — предположительно — являюсь я. Я вышел прогуляться. Когда я вернулся, все толпились на веранде, разбуженные истерическим припадком молодой студентки: когда она раздевалась, ей показалось, что кто-то смотрит на нее в окно. Так как я был единственным, выходившим во двор, подозрения, естественно, пали на меня. Но такие развлечения — не в моем духе!»
— Да, я тоже думаю, что это не мог быть Барбу, предположение просто бессмысленное. Но вопрос надо непременно решить. Кстати, боюсь, что мы упустили из виду одно лицо, побывавшее во дворе как раз накануне убийства Петреску. Оно прозывается Адина Чаушу и проживает в отеле «Клэбучет», в Нептуне. За ней нужно тщательно проследить, шаг за шагом, у меня есть подозрения, что она была знакома с Петреску и не хотела, чтобы об этом знали. Свяжись с Бухарестом, чтобы нам как можно скорее выслали ее личное дело.
— Будет сделано. Не упустим!
— Хорошо… теперь посмотрим, что они говорят о смерти Габриэллы… «Садистское преступление. Это проклятый двор. Кто-то хочет уничтожить всех его жителей…» Потрясающая особа, эта Милика! Видели, какую она теорию разводит?
— М-да… «Что же касается жертвы, я не была так близко знакома с Габриэллой Попа, чтобы знать ее секреты».
— А Цинтой? Что вы смеетесь?
— На конкурсе предсказателей вы были бы победителем, товарищ капитан.
«Что вам сказать? В тот вечер она выпила многовато. Может, товарищ Габриэлла была несчастлива в любви, но вместо того, чтобы открыто объясниться с молодым человеком, пустилась в пьянство. Кто его знает, как могли насмеяться над ее чувствами. Недопустимо поведение товарища инженера Джелу. Я предложил бы послать открытое письмо на предприятие, где он работает. Пусть знают, с кем имеют дело…»
— Да, я вижу, меня он выделил. А ну посмотрим, что говорят три рыцаря…
— Апокалипсиса!
— Тех было четверо. Но дело не в этом… Габровяну!
«— Что вы можете заявить нам в связи с Габриэллой Попа?
— Психически неустойчива. Наши отношения сводились к «здравствуйте — до свидания».
— Не поразило ли вас что-либо в ее поведении в последние дни?
— Нет.
— Какая-нибудь деталь, которая могла бы прояснить смерть? В конце концов, как вы считаете,
