В наступлении 11-я армия была поддержана авиацией созданного в середине января «Специального штаба Крым» (командующий — генерал Р. Риттер фон Грайм). Любопытно отметить, что до 30 ноября 1941 г. Грайм командовал V авиакорпусом, входившим в состав 4-го ВФ. В конце ноября в связи с «близким окончанием войны в России» штаб корпуса получил приказание перебазироваться в Брюссель, где он дол жен был возглавить авиасоединения, действовавшие против Англии. Не успели выполнить это указание, как 7 января Грайм был вызван в резиденцию Геринга Каринхалле. Рейхемаршал приказал Грайму создать из офицеров своего штаба оперативную группу и во главе нее немедленно вернуться в Россию. В оперативное подчинение «Специального штаба» перешли группы II и III/StG77, III/KG27, III/KG51, I/KG 100, штаб эскадры JG77 и группа III/JG77, а также разведывательная эскадрилья 4(F)/122.
Необходимо отметить, что уже в этот период войска СОРа испытывали немалые трудности с получением снабжения. Командующий фронтом генерал Козлов приказал «максимально форсировать перевозки войск… [Крымского фронта], для чего немедленно сосредоточить в Новороссийске все транс портные средства военно-морского и гражданского флотов, вплоть до тихоходных судов». Для перевозки в Севастополь предлагалось оставить минимум транспортов, необходимых для отправки боезапаса, продовольствия и пополнения людским составом.
Следующий месяц прошел сравнительно спокойно. Немцы на Керченском полуострове уперлись в Парпачские позиции и временно отказались от дальнейших попыток потеснить здесь советские соединения. Напротив, они сами ожидали наступления, поскольку сосредоточение крупных сил противника не было для них секретом. Весь этот период авиация «Специального штаба Крым» сосредоточила свои усилия (с 19 января по 18 февраля самолеты «Специального штаба Крым» совершили 1089 самолето-вылетов, в том числе 256 — бомбардировщики) против войск на Парпачских позициях и портов разгрузки подкреплений в Керченском проливе. Ей удалось повредить еще три транспорта, причем два из них («Эмба» и «Красный Профинтерн») настолько серьезно, что они не принимали участия в перевозках до конца войны. Пароход «Кубань» подорвался на мине советского оборонительного заграждения в Керченском проливе и был отбуксирован в Новороссийск, где в апреле немецкие самолеты нанесли ему дополнительные повреждения. В результате сроки сосредоточения войск Крымского фронта оказались сорваны, а их наступление, состоявшееся между 27 февраля и 3 марта, — малоуспешным. Лишь на одном участке фронта им удалось опрокинуть части румынской пехотной дивизии, но Манштейн быстро локализовал это вклинение. Таковы были плоды усилий самоотверженной работы моряков Морского флота! Нелишне напомнить, что все это сосредоточение войск происходило за счет перевозок в интересах СОРа. Об этом недвусмысленно свиде тельствуют следующие цифры: если в декабре 1941 г. в Севастополь был совершен 41 рейс транспортных судов, то в январе уже только 28, а в феврале — 24. Несмотря на то что до 30% судов, осуществлявших перевозки в Севастополь, не эскортировались боевыми кораблями, погибло только одно судно, которое в феврале подорвалось на советском оборонительном заграждении у входа в базу. Эти цифры ясно говорят о том, что никаких помех в снабжении Севастополя в этот период советская сторона не испытывала, если не принимать во внимание, конечно, помехи со стороны собственного командования.
Схожие процессы наблюдались и в картине доставки грузов. За декабрь их поступило почти 30 тыс. тонн, а за январь и февраль, вместе взятые, — только 29 тыс. При этом боеприпасы составляли только 15—18 % (в декабре — 4763 т, в январе — феврале — 5327 т) от всего объема поступлений, что не позволяло не только создать запасы на случай нового штурма, но и пополнить боекомплект до общепринятых норм. Напомним, что командование Крымского фронта требовало от войск СОРа участия во всех предпринимаемых наступлениях, напрасно ожидая, что это поможет отвлечь часть вражеских сил с Парпачских позиций. Боекомплект постоянно расходовался, а увеличить его подачу мешало то обстоятельство, что в Севастополе не имелось ни крупных запасов топлива, ни продовольствия. Именно поэтому каждая из названных групп грузов отнимала до 40% от всего объема доставки. И даже несмотря на это, 1 апреля городской комитет Компартии был вынужден принять решение о сокращении выдачи хлеба гражданскому населению: рабочим с 800 до 600 граммов, служащим и членам семей военнослужащих с 600 до 400, иждивенцам до 300. Следует напомнить, что в Севастополе все еще находилось не менее 30 тысяч человек гражданского населения, включая 3 тысячи детей. Это население не являлось обузой, а наоборот, всем чем можно помогало воинам СОРа — занималось на подземных заводах выпуском мин и гранат, работало на строительстве укреплений, ухаживало за ранеными. Несколько лучше питались солдаты, находившиеся на фронте. В своих мемуарах командир 7-й бригады морской пехоты Е. И. Жидилов вспоминал: «Если в чем и испытывали нехватку, так не в пище, а в боеприпасах. Несмотря на расторопность наших хозяйственников, снарядов и мин мы получали все меньше и меньше. На каждый день нам планировались лишь доли боекомплекта. Правда, у нас еще имеются некоторые запасы снарядов и мин, и потому мы позволяем себе иногда увеличивать норму расхода, но стреляем только по обнаруженным целям и совсем прекратили стрельбу по площадям».
Таким образом, обстановка на Черном море и в Крыму к 20-м числам февраля была достаточно сложной. И та, и другая сторона имели определенные потенциальные возможности, дело оставалось лишь за тем, кто первым сумеет их реализовать. Увы, в этом преуспели немцы.
Все началось с небольших организационных изменений, которые повлекли за собой заметные перемены в расстановке сил. В 20-х числах февраля штаб фон Грайма был расформирован, а точнее, переведен на центральное направление, где вскоре стал основой для формирования авиационного ко мандования «Восток». Все действовавшие в Крыму авиачасти в большинстве перешли в подчинение штаба «Fliegerfahrer Sud». Он был создан еще в декабре 1941 г., в качестве командной инстанции, которая бы специально отвечала за ведение боевых действий над Черным морем. Командующим являлся полковник В. фон Вильдт (Oberst Wolfgang von Wild), хорошо зарекомендовавший себя в 1941 г., когда командовал аналогичным формированием на Балтийском море. Первоначально в подчинении фон Вильдта находились только подразделения гидросамолетов-разведчиков и торпедоносная эскадрилья 6/KG26, которая в условиях малочисленности ударных самолетов использовалась в качестве обычной бомбардировочной. Когда в 20-х числах февраля обстановка на сухопутном фронте ненадолго стабилизировалась, фон Вильдт решил ис пользовать свои силы по прямому назначению. Для этого «хейнкели» группы I/KG100 и эскадрильи 6/KG26 были перебазированы на аэродром Саки, который находился всего в 59 км от Севастополя. Никогда ранее немецкие бомбардировщики не располагались на таком небольшом расстоянии от линии фронта. До того все бомбардировочные группы, поддерживавшие войска Манштейна, базировались на аэродромах Николаева, Херсона, Днепропетровска и Кривого Рога, находившихся на таком удаленном расстоянии от советских аэродромов, что можно было практически не опасаться ответных действий нашей авиации. Теперь же, когда речь пошла о блокаде Севастополя, немецкое авиационное командование, не задумываясь, передислоцировало свои подразделения на «передний край» — туда, откуда им ближе было наносить удары по советским морским коммуникациям вдоль берегов Крыма и Кавказа. Впрочем, в предыдущей главе мы уже говорили, что за это перебазирование немцам пришлось расплачиваться еженощными воздушными тревогами.
Первые воздушно-морские сражения на советских коммуникациях в 1942 г. пришлись на конец февраля. 23-го числа из Новороссийска в Севастополь вышел конвой в составе танкера «Москва», транспорта «Георгий Димитров» и тральщика Т-404. Любопытно отметить, что груженный стройматериала ми «Г. Димитров» не имел хода из-за предшествующих повреждений и буксировался «Москвой». Из-за этого переход растянулся на трое суток. Днем 24-го юго-восточнее Ялты суда были атакованы небольшой группой «юнкерсов» из III/KG51, но отражены сосредоточенным огнем зенитных орудий. Немецкие бомбардировщики вылетали на поиск линкора «Парижская коммуна», который, по ошибочным данным немецкой разведки, вел обстрел войск 11-й армии из Феодосийского залива. На обратном пути самолеты случайно обнаружили конвой, который приняли за отряд боевых кораблей во главе с крейсером. Германские летчики доложили, что добились попадания в корму «крейсера» 1000-килограммовой бомбой, что, как мы знаем, совершенно не соответствовало истине.
На следующие сутки для усиления охранения конвоя из Севастополя прибыл тральщик Т-413 — и весьма своевременно. Всю вторую половину дня суда подвергались налетам небольших групп «хейнкелей», за которыми в 19.15 последовала атака трех Не-111 — торпедоносцев. Суда уклонились от всех торпед, но при энергичном маневрировании буксир лопнул, и «Москва» в охранении Т-413 ушла в Севастополь. «Г. Димитров» отбуксировали туда лишь на следующий день. Советская сторона не претендовала на сбитие самолетов противника, но точно известно, что один Не-111 из 6/KG26 25-го пропал без вести вместе со всем
