начистоту.
– Буду с вами предельно откровенен, – произнес Фарджер. – Все эти деньги до последнего цента поступят в фонд избирательной кампании мэра Картрайта. Придется раскошелиться, чтобы избрать сильного мэра, способного противостоять проискам федерального правительства. Так что эти деньги в буквальном смысле пойдут людям.
– Другими словами, вы хотите деньги вперед? – уточнил Римо.
– Я хочу, чтобы люди были уверены в своих неотъемлемых правах, которые даются при рождении каждому американцу.
– Тысяча долларов задатка, остальные – после интервью.
– Римо, если вы позволите себя так называть, – продолжал торговаться Фарджер, – Америка переживает кризис, когда идет обострение противоречий между расами, между богатыми и бедными, между трудом и капиталом. Порядок может навести только достойное правительство, но избрать его стоит больших денег. – Две тысячи вперед, – уступил Римо.
– Наличными, – согласился Фарджер, и интервью началось.
Насколько понимает Римо, Фарджер глубоко изучил деятельность некой тайной правительственной службы и некоего Фолкрофта. Как ему это удалось?
Фарджер ответил, что каждый американец обязан досконально знать, чем занимается правительство, чтобы помогать совершенствовать его деятельность. Вот так обстоят дела с правительством на сегодняшний день.
Как Фарджеру удалось обнаружить, что Лига по благоустройству служила всего лишь вывеской для тайных операций, и как ему в руки попали записки Буллингсворта?
Фарджер сказал, что он является достойным сыном американского общества с присущей ему системой ценностей; благородные и трудолюбивые родители приучили его к упорству в достижения поставленных целей.
Как обстоит дело с записями Буллингсворта теперь: они по-прежнему находятся у Фарджера? Если да, то где именно он их хранит?
– Каждый человек, который желает служить интересам страны, должен иметь в своем арсенале набор определенных средств и использовать их максимально дальновидным и благоразумным образом, – заявил Фарджер.
Кто, кроме Фарджера, знал о записях Буллингсворта?
– Позвольте мне объяснить вам одну вещь. Нравственность служит ключом ко всему. Скромные труженики всей Америки, включая этот город, где я родился и вырос, все как один поднимаются в едином порыве, вставая рядом со мной и скандируя: «Измена!»
Римо пожал плечами. Может, настоящие репортеры знают, как прорываться через этот поток слов? Может, они знают, как надо построить вопрос, чтобы получить на него прямой ответ?
– Вы не отвечаете на мои вопросы, – сказал он.
– На какой именно вопрос я не ответил? – искренне удивился Фарджер.
– Ни на один.
– Не было случая, чтобы я не ответил на какой-то вопрос, – обиделся Фарджер. – Америку создали искренние, открытые люди, которые всегда честно отвечали на прямые вопросы. Я всегда славился своей прямотой.
Ну ладно, подумал Римо. Если ему нравится играть в эту игру, пусть играет по моим правилам.
Он внимательно вгляделся в лицо Фарджера, глубоко заглянул в глаза, окинул взглядом волосы – Фарджер потянулся, чтобы пригладить их.
– Для материала нам нужны фотографии. Хороший снимок на обложку. Очень украсит журнал.
Фарджер покрутил головой, чтобы Римо мог выбрать лучший ракурс.
– Нужен хороший задний план, – объяснил Римо. – Задний план очень важен.
– Хотите сфотографировать меня с семьей?
Римо покачал головой.
– Нужно какое-то важное место. Чтобы выражало ваш внутренний мир, если вы понимаете, что я имею в виду. Место, которое символизировало бы ваш дух.
– Не могу же я ради одного снимка лететь в Вашингтон, чтобы сняться возле Белого дома! – сердито ответил Фарджер.
– Думаю, это можно сделать где-нибудь поближе к дому.
– Не поздновато ли ехать к резиденции губернатора?
– Только на свежем воздухе. Чтобы создать впечатление, что вы принадлежите земле.
– Вы считаете? – с сомнением спросил Фарджер. – Я думал о себе скорее как о человеке, способном решить проблемы наших несчастных городов. – Земля и город, – согласился Римо.
А есть ли у Римо идея относительно по-настоящему хорошего заднего плана?
Он почти уверен, что есть.
Шпики в штатском поехали за ними в своем автомобиле. Римо с Фарджером проехали по Коллинз-авеню, главной улице Майами-Бич, свернули, поколесили по боковым улочкам и снова вернулись на Коллинз-авеню. Шпики не отставали.
– Здесь? – спросил Фарджер.
– Слишком роскошная обстановка. Если вы решите выставить свою кандидатуру на какой-нибудь пост, то оппоненты могут использовать этот снимок, чтобы заявить, будто вы представляете интересы миллионеров. – Хорошая мысль, – согласился Фарджер.
– А есть здесь дорога, которая ведет из города, куда-нибудь в поля?
– Конечно, но мы далековато от нее.
– Сельская местность, – произнес Римо, и Фарджер развернул машину.
Шпики последовали его примеру.
– Остановите машину, – вдруг попросил Римо.
– Но до сельской местности еще далеко!
– Я знаю. Просто прошу вас остановить машину.
Фарджер притормозил у обочины. Полицейская машина без опознавательных знаков тоже остановилась. Римо вылез и направился к ней.
– Кто вы такие? – резко спросил он.
– Служба шерифа. Округ Дейд.
– Покажите документы.
– Сначала вы покажите свои.
Пока шпики в замешательстве доставали бумажники, Римо молниеносным движением просунул руку в окно и вынул ключ зажигания.
– Эй, что вы делаете с ключом?
– Ничего, – ответил Римо и, надавив большим пальцем, искривил желобок ключа. – Просто хочу быть уверен, что вы никуда не сбежите, пока не покажете свои документы.
Шпики выхватили у него ключ.
– Советуем тебе быть поосторожнее, приятель. Мы полицейские.
– Хорошо, на этот раз я вас отпускаю, – произнес Римо тоном, до совершенства отработанным во время службы в полиции десять лет назад.
Помощники шерифа удивленно переглянулись. Еще больше они удивились, когда Фарджер со своим репортером, который говорил тоном полицейского, уехали, а им все никак не удавалось завестись.
– Этот сукин сын подменил ключ.
Но при более тщательном рассмотрении оказалось, что это не так. Они снова вставили ключ в зажигание, но машина по-прежнему не заводилась.
Наконец один из шпиков поднес ключ к правому глазу и посмотрел на бороздки. Тут-то он и заметил, что ключ погнут, и пока он пытался выпрямить ключ рукояткой револьвера, машина Фарджера исчезла за холмом.
Через несколько миль Римо заметил чудную проселочную дорогу, ведущую в сторону болот. Фарджер въехал на нее.
