— Сегодня вечером не получится.
— Почему?
— Римо любит, чтобы его предупреждали заранее. Он не приедет.
— Еще как приедет! — заверила его Руби. — Можете на меня положиться. — У двери она оглянулась. — Вы подключаете к этому делу и его?
Смит кивнул.
— Передайте этому тупице, что я разберусь сама, не дожидаясь его.
Глава четвертая
Римо свирепо посмотрел на Смита.
— Что вы сказали?
— Он сказал, что хочет поручить нам охрану семьи Липпинкоттов, — проговорил Чиун.
— Это я слышал, — буркнул Римо.
— Тогда зачем требовать повторения?
— Потому что мне хочется, чтобы он сказал то же самое еще раз.
— Понятно, — сказал Чину. — Теперь мне все ясно. — Он закатил глаза и повернулся к окну.
Они сидели в роскошном номере отеля «МидоулендзХилтон» на 14-м этаже. За рекой Хекенсак и нешироким лугом темнела громада стадиона «Гигант», где футбольная команда «Гиганты» обычно принимала команды соперников. Рядом со стадионом находился ярко освещенный гоночный трек.
— Зачем? — спросил Римо у Смита. — Если Липпинкоттам нужна охрана, то у них хватает денег, чтобы нанять детективное агентство «Пинкертон» в полном составе. Приплюсуйте к этому ФБР.
Смит покачал головой. Он привык к подобному ворчанию.
— Мы не знаем, кто стоит за попыткой уничтожить Липпинкоттов, Римо. Мы даже не знаем, действительно ли они в опасности.
— Начните-ка сначала, — попросил Римо. — Вы запутали меня больше, чем обычно.
— А мне все абсолютно понятно, — сказал Чиун.
— Один из Липпинкоттов вылетает в Токио из окна, — начал Смит. — Никто не знает, что он находился там по тайному поручению президента, связанному с торговлей. Президенту стало известно, что существует план убийства всех Липпинкоттов с помощью каких-то животных. Вот и все, что мы знаем.
— Немало, — сказал Римо.
— Не исключено, что какое-то иностранное правительство решило убрать семейство Липпинкоттов, чтобы они не выполнили особое поручение президента. Мы ничего не знаем толком, но не можем рисковать. Поэтому мы обратились к вам.
— Что это за особое поручение? — спросил Римо.
— Оно касается валют и положения доллара на мировых рынках.
— Ни слова больше! — отмахнулся Римо. — Ненавижу экономику!
— А мне это очень интересно, — сказал Чиун, снова поворачиваясь лицом к говорящим. — Расскажите мне.
— Тебе понравится, — обнадежил его Римо.
Смит послушно принялся объяснять Чиуну, как снижается курс доллара, как из-за этого дорожает американский импорт и как это приводит к удорожанию американских товаров. Из-за роста цен растут зарплаты, хотя производительность труда не увеличивается, а это приводит к инфляции, которая подстегивает безработицу, а из-за безработицы возникает угроза спада...
Пока он говорил, Римо, сидя на краю дивана, крутанул барабан воображаемого револьвера, вставил в него патрон, снова крутанул, приставил дуло к виску, взвел затвор и спустил курок. Несуществующая пуля пробила насквозь его голову. Голова упала на плечо. Смит покосился на Римо.
— Не обращайте внимания, — призвал Смита Чиун. — Его сегодня не выпустили проветриться в перемену.
Римо сидел с безжизненно упавшей на плечо головой, пока Смит не закончил.
— Понятно, — молвил Чиун. — Мы будем охранять Липпинкоттов, поскольку это чрезвычайно важно.
Римо выпрямился.
— Как это «будем»? Кто это решил?
— Руби Гонзалес сказала, что вы с радостью согласитесь выполнить это задание, — пояснил Смит.
— У Руби вышли все козыри, — сказал Римо. — Я ее больше не боюсь. — Он вытащил из кармана два мягких резиновых конуса. — Это затычки. При следующей встрече с ней я заткну ими уши, и пускай она вопит сколько влезет — это не произведет на меня ни малейшего впечатления. Кстати, где она?
— Она занята тем же делом, — сказал Смит. — Пытается выследить человека, написавшего президенту письмо насчет Липпинкоттов.
— Где конкретно?
— В Нью-Йорке, — ответил Смит и показал в ту сторону, где на расстоянии четырех миль высился город Нью-Йорк.
Римо поднял оконную раму и высунулся наружу.
— Руби! — крикнул он во тьму. — Я тебя больше не боюсь!
Он сделал вид, будто прислушивается, а потом отошел от окна.
— Она говорит, что пока ничего не выяснила.
— Я ничего не слышал, — сказал Смит.
— Тут всего четыре мили, — сказал Рима. — На таком расстоянии слышен даже шепот Руби.
— Приятная женщина, — сказал Чиун. — Она может родить чудесных ребятишек.
— И думать забудь, Чиун! — сказал Римо.
— Верно, — согласился Чиун и продолжил сценическим шепотом, обращаясь к Смиту: — Руби на него не польстится. Она неоднократно говорила мне, что считает Римо слишком уродливым, чтобы стать отцом ее детей.
— Что? — окликнул его Рамо.
— Руби сказала кое-что еще, — вспомнил Смит. — Воспроизвожу буквально: «Передайте этому тупице, что я разберусь в этом сама, не дожидаясь его».
— Так и сказала? — насторожился Римо.
Смит кивнул и продолжал:
— Элмер Липпинкотт-старший находится у себя в Уайт-Плейнс. Он ждет вас. Ему сказали, что вы — консультанты правительства, которым поручено предложить его семейству новую систему безопасности. Держите со мной связь: я передам вам, что удалось разузнать Руби.
— Обойдемся, — сказал Римо. — Мы сами все выясним еще до того, как она найдет, где припарковаться.
После ухода Смита Римо сказал Чиуну:
— Я по-прежнему считаю, что охранять Липпинкоттов — глупое занятие, папочка. Разве мы телохранители? Пускай наймут себе охрану.
— Ты совершенно прав, — ответил Чиун.
— Погоди-ка! Повтори это еще раз.
— Ты совершенно прав. Зачем повторять?
— Мне захотелось насладиться звуком этих слов, — сказал Римо. — Если я совершенно прав, то зачем нам этим заниматься?
— Очень просто. Ты слышал, что говорил император Смит. Если мы сделаем это, то сэкономим Америке уйму долларов. Естественно, в таком случае часть долларов перейдет нам.
— Говоря о спасении доллара, Смит имел в виду совсем не это, — возразил Римо.
— Разве? — огорчился Чиун. — О, человеческое двуличие! Учти, Римо, за свою историю Дом Синанджу работал на многих императоров, но этот — единственный, который никогда не говорит того, что на самом деле подразумевает, и всегда подразумевает не то, что говорит.
— Это точно, — сказал Римо. — Но мы все равно будем выполнять задание.
— Зачем?
— Чтобы преподать урок Руби. — Сказав это, Римо вернулся к открытому окну, высунулся и крикнул: —
