чувстве долга.
— Что надо? — прорычал он.
Она поспешно предъявила удостоверение агента ФБР. Он схватил удостоверение жирными пальцами. Она дала себе слово, что выбросит удостоверение, как только выберется на свежий воздух.
— Мне нужно побывать в квартире Мидоуза, — сказала она.
— Чего? — Детина изъяснялся на наречии, отличающем любого нью-йоркца, свидетельствующем об исключительно крупных городских расходах на образование.
— А то вы не врубились, — ответила Руби ему в тон.
— Ордер, — Это слово нью-йоркцы учатся произносить вторым после слова «мама», чему и обязаны своей всемирной славой головастых малых.
— Зачем он мне? — удивилась Руби.
— Нет ордера — скатертью дорога.
— Если я обращусь за ордером, то приду не одна, — припугнула его Руби. — Со мной явится половина всего санитарного департамента.
— Эка важность! Они что, станут искать владельца дома? Пускай поищут! Даже я не могу его найти.
— Нужен им владелец! Стоит им взглянуть на этот притон, как они выволокут вас на улицу и пристрелят на месте. Бах-бах!
— Как смешно!
— Ключи от квартиры Мидоуза!
— Ждите здесь. Пойду поищу.
Поиски ключей заняли пять минут. Их вид свидетельствовал о том, что мистер Армадуччи прятал их на плите, в жаровне с кипящим куриным жиром.
— Увидите этого Мидоуза — скажите ему, что я вышвырну его на улицу: он уже три недели не платит за квартиру.
— А такого же милого местечка он больше нигде не сыщет, — посочувствовала Руби.
— Ага. — Управляющий поскреб большую часть брюха, не помещавшуюся под майкой, и от души рыгнул.
Руби поторопилась вверх по лестнице, пока он не облегчился в подъезде, что, судя по запаху, прочно вошло у жильцов в привычку.
— Где квартира? — спросила она на бегу.
— Последний этаж, слева.
Поднимаясь по скрипучим ступенькам. Руби задавалась вопросом, не выведен ли особый подвид — «нью-йоркские управляющие домами». Преобладание среди них двойников мистера Армадуччи не могло объясняться простым совпадением.
Однако зрелище дома снаружи и изнутри и даже самого мистера Армадуччи не подготовило Руби к тому, что она застала в квартире Зака Мидоуза. Квартира выглядела так, словно ее на протяжении последних десятков лет использовали как склад грязного белья. Во всех углах обеих комнатушек валялась невообразимо грязная одежда. Раковина была набита пластмассовыми тарелками и чашками, которых хватило бы на две жизни. Вздохнув, Руби подумала, что белые ведут странный образ жизни.
Зато провести в квартире обыск не составило труда. Главное было не спотыкаться о хлам на полу. Она обнаружила всего два места, где могло храниться что-либо ценное: зеленый шкаф в спальне и ящик под раковиной. Руби не знала толком, что ищет, однако ни там, ни здесь не обнаружила ничего, что бы поведало ей о Заке Мидоузе больше, чем она уже знала о нем: он был неряхой, у которого не осталось чистой одежды.
Руби проковырялась в квартире целый час, но так ничего и не нашла. В телефонном справочнике трехлетней давности не оказалось ни приметных телефонных номеров, ни адресов друзей или родственников. Ей попалась грошовая фотография, на которой красовался, видимо, Зак Мидоуз собственной персоной. Она решила, что у него дурацкий вид. Стопка старых программок скачек не привлекла ее внимания. Прежние достижения некоторых лошадей были помечены значком "х", словно Зак заранее исключал их из числа претенденток на победу. На всех этих лошадях скакали жокеи с итальянскими фамилиями.
Руби убедилась, что нашла того, кого искала.
Напоследок она, зажав нос, опрокинула когда-то белую пластмассовую мусорную корзину. К дну корзины прилипли салфетки с кроваво-красной надписью: «Закусочная Манни». Судя по адресу, заведение располагалось прямо за углом.
Руби заперла дверь квартиры и позвонила в дверь мистера Армадуччи, чтобы вернуть ключи.
— У Мидоуза бывали посетители? — спросила она.
— Нет, к нему никто не ходил.
— Спасибо. — Она отдала ему ключи, постаравшись не прикоснуться к его руке.
— Эй! — окликнул он ее. (Руби оглянулась.) — Вы оттуда ничего не прихватили?
— Надеюсь, что нет, — ответила Руби.
Закусочная Манни была именно таким местом, которого заслуживал этот квартал, а Манни выглядел так, словно потратил жизнь на то, чтобы соответствовать качеству своей закусочной. Он оказался хорошим знакомым Зака Мидоуза.
— Еще бы! — сказал он Руби. — Он заглядывает сюда два-три раза в неделю. Обожает мои сандвичи с копченой говядиной.
— Могу себе представить! — сказала Руби. — Давно вы его видели в последний раз?
— Сейчас соображу... — Манни пожал плечами. — Нет, уже недели две, как он не показывается.
— Не знаете, куда он мог подеваться? Кто его друзья?
— Никогда не видел его в компании, — ответил Манни и с подозрением спросил: — Зачем он вам понадобился?
— Меня прислал мой босс, — ответила Руби, не моргнув глазом. — Мне надо передать ему деньги.
— Деньги? Мидоузу? — Манни недоверчиво сморщил нос.
— Ему.
— А кто ваш босс?
— Важная шишка. Мидоуз работал с его женой — ну, сами понимаете... — Она многозначительно посмотрела на Манни.
Тот немного постоял в задумчивости, а потом кивнул.
— Иногда он отирался в «Бауэри-баре», — сказал он. — Может, его видели там? Эрни принимал ставки Мидоуза...
Руби поняла, что букмекера Мидоуза звали Эрни, Она нашла его в баре, у самой двери. На Эрни был синий костюм в тонкую полоску, на носу у него сидели очки с розовыми стеклами, а на пальце красовался перстень с тигровым глазом, похожим на треснутое яйцо динозавра. Эрни то и дело выглядывал на улицу.
Он сделал попытку вести себя в отношении Руби как галантный кавалер, с облегчением вздохнул, когда попытка была отвергнута, и с готовностью заговорил о Заке Мидоузе.
— Это мой близкий друг! Так ему и скажите. Пускай заходит! Ему нечего бояться.
— Я тоже его разыскиваю, — сказала Руби.
— Он и вам задолжал? — спросил Эрни.
— Наоборот, это я должна передать ему деньги.
Эрни поднял глаза от пивной кружки с красным вином. Беседа принимала занятный оборот.
— Сколько?
— Они не при мне. Пятьсот долларов. Мне велено привести его к боссу, и тот отсчитает ему денежки.
— Пятьсот? Этого достаточно.
— Достаточно для чего?
— Чтобы он расплатился со мной.
— Вы знаете, где можно его найти?
