небесному.
— Для кого предназначается это издание? — потребовал голос. — Жду объяснений.
Голос, абсолютно лишенный интонации, был таким громким, что перекрыл даже Армалайдов вой. Умолкнув, Эрл поднял голову.
— Ч-чего? — хрипло спросил он, ища на потолке глазами источник звука.
— Жду объяснений. Для кого предназначается это издание?
Опустив глаза, Эрл наконец увидел лежавший на полу журнал. И только тут сообразил, что стены стоят на месте.
— Для меня. И вообще для всех, кто хочет выжить. А... а вы кто такой?
— Я — машина для выживания. Предназначается ли данное издание и для меня тоже?
— М-машина?
— Не удивляйся. Ты — тоже машина, как и я.
— Да неужели? — против воли ухмыльнулся Эрл Армалайд.
— Разница лишь в том, что ты — машина из мяса, костей и плазмы. Я машина из металла, смазочных материалов и пластика.
— Хрен тебе! Я — человек!
— Ты — машина из мяса, зараженного паразитическими организмами в виде бактерий, без которых ты не можешь функционировать. Но это не твоя вина. Меня интересует, что подразумевается у вас под словом “выживание”.
— Ты сам-то где? — Армалайд осматривался по сторонам в поисках невидимого собеседника.
— Везде. Я — это все, что ты видишь.
— Ты, что ли, стенка?
— Я — весь корабль. Это — форма, которую я принял в данный момент. Я принял ее, поскольку в ином случае не мог войти в плотные слои земной атмосферы. То, что я принял форму этого корабля, позволило мне выжить в данной ситуации. Выживание — моя главная задача.
— Вот тут мы, пожалуй, сходимся, — заметил Армалайд, поднимаясь. Он снова огляделся. Стены не двигались. — А ты сам меня видишь?
— Панель управления, — отозвался голос.
Нагнувшись, Эрл вгляделся в панель. Ничего особенного — кнопки, лампочки. Неожиданно одна из лампочек странно блеснула. Эрл отшатнулся — на него смотрел холодный голубой глаз. Похожий на человеческий, но холодный и неподвижный, словно глазной протез или око индийской статуи.
— Это... ты? — выдохнул Эрл.
— Я могу принять любую форму, какую сочту нужной для выживания. Я могу манипулировать этой формой.
— Значит, ты не русский?
— Нет.
— А может, ты марсианин?
— Нет, — повторил голос.
— Тогда кто ты... или что?
— Я уже сказал. Я — машина. Машина для выживания. В данный момент, враждебные силы желают уничтожить меня. Меня интересует твоя концепция выживания. И это издание. Видимо, оно появилось, когда я находился в открытом космосе. Я никогда не слышал о нем.
— Ну, что до выживания, то превращение в русский “шаттл” вряд ли поможет тебе, — хмыкнул Армалайд. — Тем более — посадка в Нью-Йорке и все, что ты натворил в аэропорту. Самое большее, чего ты достиг, — нажил себе еще врагов, целую кучу. Сейчас, к твоему сведению, они собираются окружить тебя танками. Знаешь, что такое танки?
— Гусеничная военная техника, способная вести артиллерийский огонь.
— Во-во, она самая. Только говоришь ты больно мудрено.
— Тогда скажи мне, что бы ты предпринял в моем положении? Как ты, будучи специалистом по выживанию, использовал бы свой опыт?
— Я-то? — переспросил Армалайд. — Ну, прежде всего постарался бы смыться отсюда.
В следующую секунду Эрл больно стукнулся копчиком об пол — “Юрий Гагарин” разворачивался, готовясь ко взлету. Шлюзовую камеру заполнил усиливающийся рев реактивных двигателей. Эрл попытался было уцепиться за ручку двери, но она, как живая, выскользнула из его рук. Собственно, сообразил Армалайд, она и есть живая. Распластавшись на полу, он чувствовал, как дрожит, набирая скорость, корпус “шаттла”. Его вдавило в пол, он затаил дыхание и зажмурился.
Через несколько минут корабль выровнялся.
— Спрашиваю тебя как эксперта: каким должен быть мой следующий маневр? — снова раздался голос с потолка.
— Ты куда меня уволок! — взвизгнул Эрл Армалайд.
— Да, — согласился голос, — ты в моей власти. Стены шлюзовой камеры дрогнули.
— Не-не-не! — громче прежнего возопил Армалайд. — Погоди, я не то хотел сказать! Дай... дай мне немного подумать!
— Каким должен быть мой следующий маневр? Эрл Армалайд чувствовал, что уже ничего не соображает. Внезапно взгляд его упал на обложку журнала. На ней значилось название основной статьи номера: “Камуфляж:
творчество и необходимость”.
— Камуфляж! — взревел он.
— Прошу уточнить.
— Ну, ты должен слиться с окружающей местностью. Понял? Черт, как тебе объяснить... Люди... то есть эти... машины из мяса... Они, например, кожу себе раскрашивают в цвета, скажем, зелени, чтобы незамеченными передвигаться. Вот и тебе нужно что-то вроде этого. Они перестанут тебя преследовать, если потеряют из виду.
— Я не вполне понимаю тебя. Я приземлился там, где было много других летательных аппаратов. Почему они заметили меня?
— Потому что ты — русский космический корабль, дубина! А русские — враги Америки. То есть ты — вражеский корабль, и поэтому американцы не перестанут преследовать тебя. Пока ты будешь им оставаться. Понял?
— Теперь понимаю. Соответственно существует необходимость принять другую форму?
— Ну да! Другую форму, вот именно! И еще высадить меня, как только где-нибудь сядешь... Слушай, а куда мы вообще направляемся?
— Я собираюсь совершить посадку в населенном пункте Рай, штат Нью-Йорк.
— Никогда о таком не слышал.
— Некто по имени Римо Уильямс обладает достаточными способностями, чтобы уничтожить меня. Его часто сопровождает машина из старого мяса, которую называют Чиуном. Оба опасны. Оба должны умереть. Их смерть будет означать мое выживание — поскольку, когда они умрут, я автоматически стану самым могучим думающим устройством на этой планете. Ты согласен, эксперт?
— От всей души, — приложил руку к сердцу Эрл, с опаской косясь на стены шлюзовой камеры. Остановились на полпути — места достаточно, чтобы только сидеть, поджав ноги. Стволы валявшихся на полу винтовок были согнуты под прямым углом; полированные ложа из красного дерева превратились в щепки.
С экранов радаров “Юрий Гагарин” исчез над проливом Лонг-Айленд.
— В чем дело? — потребовал ответа полковник Джек Деллингсворт Рейдер, гневно взглянув на техника.
— Пропал с экранов, сэр. Совершил посадку.
— На воду, что ли?
— Нет, сэр, думаю, где-то на материке. Но в этом районе нет ни одного аэропорта. Думаю, при посадке он потерпел аварию.
— Тогда посылайте туда группу быстрого развертывания. И поживее!
