на Римо. Глаза у него оказались светлые, водянистые — и пустые, лишенные какого бы то ни было выражения.
— Я-то только свой дом хотел, — выдавил он, не сводя глаз с Римо.
— Так получай его. — Чиркнув ребром ладони по горлу Барна, Римо, не выключая его сознания, парализовал дряблое трясущееся тело. Ему еще предстояло немало дел...
Чиновник в офисе транспортной компании наотрез отказался оформлять ящик.
— Не пройдет, — заявил он молодому человеку по имени Римо Уильямс, который держал этот здоровенный гроб под мышкой с такой легкостью, словно это была деревянная трость.
— Вот как? — удивился Римо. — А с чего бы?
— Правила. Вес не соответствует габаритам. Не спорьте — я же вижу, как легко вы его удерживаете.
Римо опустил ящик на прилавок. Прилавок прогнулся задрожал пол, застучали зубы клерка, когда он еще раз взглянул на Римо.
— М... да, — клерк постучал пальцами по краю деревянной обшивки ящика. — Знаете, по-моему, я ошибся.
Он снова, уже с уважением, посмотрел на Римо, невольно ощупывая взглядом его бицепсы. Но никаких бицепсов, собственно, не было — парень выглядел худым как щепка.
— Желаете куда-то отправить это?
— Желаю, — кивнул Римо. — В Иран.
— В Иран — куда именно?
— Неважно. Туда, где живет этот... аятолла, если можно.
— Понял, — кивнул клерк, кладя на стол чистую багажную квитанцию. — Так... А что, вы говорите, в вашей посылке?
— Мусор, — ответив, Римо подумал про себя, что это, пожалуй, звучит слишком лестно для Барна.
— Мусор?
— Угу. Я посылаю мусор в Иран в знак протеста против террористической политики их правительства. Клерк с уважением наклонил голову.
— А, теперь ясно. И вы не первый, к слову сказать. Уже было несколько таких посылок, после того как они недавно угнали самолет... Прекрасно. Осталась последняя формальность — и дело сделано.
— Какая именно?
— Обратный адрес. Римо нахмурился.
— Видите ли, — пустился объяснять клерк, — это в ваших же интересах — без обратного адреса посылка вернется сюда, и иранцы ничего не узнают о вашем протесте.
— Уяснил, — кивнул Римо. Первой его мыслью было назвать адрес своего бывшего начальника, Харолда В. Смита, но, подумав, он решил, что даже Смитти не заслуживает такого подарка, как ящик с Барном. Решение неожиданно пришло само собой. — Пишите, — снова кивнул Римо. — Северная Африка, Ливия, Триполи.
— Подойдет, — ухмыльнулся клерк, размашисто нанося буквы на ящик черным фломастером.
Уплатив положенную сумму, Римо, попрощавшись, направился к дверям, но на ходу обернулся.
— Простите, а сколько времени будет это идти в Иран?
— Недели две-три.
— Спасибо.
Римо удовлетворенно улыбнулся — его собственный прогноз оказался правильным. Через неделю к Барну вернется способность двигаться. Банок с собачьими консервами, которые Римо предусмотрительно положил в ящик, хватит еще на пару недель. А к этому времени Барн уже достигнет своего нового дома — неважно, Ирана или Ливии... Душу Римо, однако, терзала смутная мысль — что-то он забыл, что-то очень важное...
Все выяснилось в аэропорту, когда Римо перед посадкой в самолет проходил через детектор.
— Пожалуйста, выньте все из карманов, сэр, — улыбнулась ему женщина, стоявшая перед пластиковой аркой детектора.
Римо вывернул карманы, показывая, что в них ничегошеньки нет. Однако детектор встретил появление Римо негодующим писком. Снова вывернув перед дамой карманы, Римо повторил попытку. Тот же результат.
Охранник в форме, подойдя к Римо, провел по его телу ручным металлоискателем. Когда планка оказалась у пояса Римо, металлоискатель пронзительно зазвенел.
— Вам придется оставить это у нас, сэр, — охранник указал на консервный нож, висевший на ремне Римо.
Римо сокрушенно развел руками.
— Не зря мне казалось, что я что-то забыл...
Глава 6
Если бы журнал не выпал из заднего кармана Эрла Армалайда как раз в тот момент, когда переборка превращала в щепки его любимую винтовку, ужасной смерти путем превращения в спрессованный кубик ему ни за что бы не избежать.
Вначале Эрл Армалайд просто не понял, с чего вдруг переборки, разом двинувшись, пошли на него. Его замерший от страха мозг ожил лишь в тот момент, когда стены неожиданно остановились. Только тут он сообразил, что вопит во всю мочь своих легких, а в штанах мокро и горячо.
Орал он, собственно, с того самого момента, как впрыгнул в люк “Юрия Гагарина”, выставив перед собой тяжелую винтовку “кольт-командо”.
— Ложечку свинца, коммунистические ублюдки?! — этот воинственный клич Эрл придумал самостоятельно и очень гордился им.
Однако нижняя палуба “шаттла” оказалась пустой. В кокпите тоже никого не было. На верхней палубе — та же картина. Армалайд осторожно крался из отсека в отсек, держа палец на спусковом крючке винтовки.
О тактике “открытых дверей” он тоже прочел когда-то в журнале “Методика выживания”. Сейчас она казалась ему идеальной для этого места. Оказавшись у двери в очередной отсек, он на долю секунды, в которую враг, буде он там есть, не смог бы даже прицелиться, просовывал голову в дверь, после чего, если отсек не отзывался выстрелами, впрыгивал внутрь, падая на пол, и после кувырка вскакивал на ноги, поливая все вокруг свинцом и завывая: “Подыхайте, коммунистические безбожники!”
Весь его боевой пыл, впрочем, пропал даром — в отсеках не было ни одной живой души. Если на “челноке” и был экипаж, никаких следов своего присутствия он не оставил.
Расстреляв изрядное количество патронов, Армалайд добрался наконец до хвостовой части корабля. Грузовой отсек тоже оказался пуст, как выброшенная банка.
Эрл Армалайд чувствовал себя несчастнейшей из тварей земных. Судьба поманила его надеждой на спасение, не говоря уже о возможности нашпиговать свинцом пару-тройку русских без каких-либо препятствий со стороны законников. Но стрелять, как оказалось, было не в кого. Поиграв, судьба отобрала надежду. Это показалось Эрлу еще более несправедливым, чем существование налоговой инспекции.
Оставалась, правда, последняя возможность — если уж не удалось убить самих русских, можно попортить что-нибудь из русского оборудования. Но, подумав, он отказался от этой мысли. Отскочив от стальных стен отсека, пули наверняка продырявят рикошетом его собственную голову.
Разбитое сердце по имени Эрл Армалайд уныло вползло в шлюзовую камеру. И вдруг... дверь, ведущая на нижнюю палубу, медленно закрылась перед самым его носом.
Эрл попробовал открыть ее — тщетно. Пока он пытался разобраться с замком, затворилась и другая дверь — и стали сжиматься стены.
Именно тогда, забыв о поставленной цели, Эрл Армалайд плюхнулся на стальной пол, закрыв руками голову, и легкие его заработали на полную мощность. И за секунду до того, как пола коснулись его ягодицы, из заднего кармана вывалился журнал.
Журнал шлепнулся задней обложкой вниз, явив крупно набранное название: “Методика выживания”. Стены остановились; металлический голос откуда-то с потолка поразил слух Армалайда, подобно грому
