биологического вида?
Анна говорила негромко, но страстная убежденность, звучавшая в ее словах, придавала им больше силы, чем если бы она кричала в голос. Четверо мужчин как по команде опустили глаза, избегая встречаться с ней взглядом. Их план, казавшийся им таким блестящим, таким остроумным, предстал сейчас перед ними как законченный образец идиотского самолюбования.
— Так что? — повторила Анна. Неловкое молчание нарушил Генеральный секретарь.
— “Что потом” не является предметом нашей заботы, товарищ Чутесова. Возможно, что “Дамоклов меч” и не самый лучший из проектов. Позже мы обсудим это подробнее. Но сейчас наша основная задача — вернуть или уничтожить “Дамоклов меч” до того, как его секреты будут раскрыты американцами. Мы уже послали правительству США ноту протеста, в которой требуем немедленного возвращения “Юрия Гагарина” со всем его экипажем.
— Им на это наплевать, — холодно произнес Колдунов.
— Нет, они уже ответили. Они признали, что “Гагарин” приземлился в международном аэропорту имени Кеннеди, что в Нью-Йорке. Но настаивают на том, что он вновь стартовал в неизвестном направлении, приняв на борт неопознанное лицо, возможно американского гражданина.
— Но это же лишено всякого смысла. — Анна задумалась. — Кто ведет корабль, если не экипаж?
— Членов экипажа было трое. На борт взяли еще четвертого. Мы не можем исключать ничего — каким бы невероятным это нам ни казалось. И ваша задача, Анна, заключается именно в том, чтобы найти выход из создавшегося положения. До этого вы успешно работали в Америке. И родина-мать снова зовет вас. В вашем распоряжении будут все ресурсы Комитета государственной безопасности...
— Можем высадить отряд коммандос прямо в Нью-Йорке, — понизив голос, вступил в разговор глава Комитета. — Подгоним по Гудзону субмарину и...
— Вы, наверное, не слушали нас, товарищ? — ядовито осведомилась Чутесова. — “Гагарина” в Нью- Йорке больше нет. Он его покинул. А потому прошу вас — никакой армейской самодеятельности. От нее у меня болит голова. Я сама вылечу легально в Нью-Йорк. У меня есть связи в американских структурах госбезопасности. Именно этот человек будет заниматься делом “Гагарина” — если я достаточно знаю американцев. Я найду его, и он выведет меня на след “Гагарина”.
— Какова же моя задача? — ледяным тоном осведомился глава Комитета.
— Ваши люди проникнут в Америку нелегальным путем. Лучше всего — через Мексику. Под видом сезонных рабочих. Это самый безопасный путь.
— Нет, это не подходит. Их сразу выдаст амуниция.
— Никакой амуниции, идиот! Вы совсем не в состоянии как следует раскинуть мозгами? Вся беда вашей службы — в предсказуемости ваших действий, генерал! Они будут полностью загримированы под рабочих, перейдут границу, соберутся в условленном месте и будут ждать там связи со мной. Если мне понадобится помощь вашего ведомства — а я искренне надеюсь, что этого не произойдет, — оружие вашим людям я обеспечу. Если нет — они уберутся обратно в Мексику, и американцы даже не заподозрят, что их страну навещали гости из КГБ! А ваши бредовые идеи с подводными лодками...
В знак согласия Генеральный едва заметно кивнул.
— План товарища Чутесовой кажется мне весьма убедительным. Без лишней суеты, прост — думаю, не будет больших проблем с его осуществлением. Разумеется, вы полетите в Америку под дипломатической “крышей”, Анна.
— И немедленно! — с нажимом откликнулась та. Генеральный секретарь в последний раз обвел взглядом присутствующих.
— Возражения будут?
Возражений не последовало. Вернее, все посчитали вопрос риторическим. Против мнения Генерального секретаря возражали крайне редко. И он был весьма заинтересован в сохранении этой похвальной традиции.
Глава 5
Страж у ворот Грейстоунской уголовной тюрьмы оказался типом малообщительным.
— Время посещений закончилось, — хмуро информировал он Римо, только что отпустившего такси, на котором он приехал под стены этого негостеприимного здания прямо из международного аэропорта “Сиэтл- Такома”.
— Да я по особому делу, — заверил Римо чернокожего цербера. — Мне нужен Декстер Барн.
— Барн? А его в прошлом месяце под честное слово выпустили, — утробным голосом сообщил охранник — здоровенный черный детина, пухлые губы которого приоткрывали частокол золотых зубов.
— А я слышал, он уже снова сюда попал.
— Это кто же тебе сказал? — тон блюстителя тишины и покоя стал подозрительным.
— Чита Чин, — ответил Римо, ощупывая кончиками пальцев электронный замок ворот.
Все ясно — в той будке кнопка, при помощи которой этот губастый аргус закрывает створку, вон и рельс, по которому она двигается. Мчащийся с хорошей скоростью грузовик эта воротина, конечно, не остановит, но замедлит его ход на срок, вполне достаточный для того, чтобы охрана при помощи своих автоматических винтовок превратила кабину грузовика в сито.
— Иди ты! — поразился страж. — Она тебе что, подружка?
— Да нет. Я в ее концерте слышал, по телевизору.
— Тьфу ты, ядрена вошь! — Охранник явно расстроился. — Уже и туда просочилось.
— А коли так — нельзя ли мне с ним все же увидеться? — Римо широко улыбнулся — он знал, что его улыбка сильно способствует снижению подозрительности даже у самых свирепых стражей.
— Да ты ж ведь даже не родственник...
— А откуда ты знаешь?
— Да если бы этот тип был моим, скажем, родственником, меня бы только одно заботило — чтобы об этом ненароком кто не узнал. Значит, не родня ты ему, и точка.
— Значит, и правда он никому не нужен, — Римо сокрушенно покачал головой.
— Это уж точно. Они его сначала из Центральной тюрьмы выкинули, причем под чужим именем, даже работу ему подыскали и все такое. Так этот придурок всюду шастал в этой своей дурацкой шляпе, в которой засветился в новостях. Ну, местные его узнали — чуть не зарезали. Услали его тогда в Шохоми. Два дня он там продержался. На третий пришлось высылать туда броневик, спасать от местных — они его линчевать хотели. Его знаешь даже откуда выкинули? Из Нуксака. Уж там-то вроде кому угодно позволят жить. А оказалось — кому угодно, только не Барну.
— И потому его вернули обратно, — заключил Римо.
— Ну ясно. А что оставалось делать-то? Каждый раз, как его выпускали под честное слово и он где-то селился, местные словно с цепи срывались — вот как. А если не сами они, так власти городские подзуживать начинали. Но уж если кто и будет их за это винить, то только не я. Ты хоть знаешь, чего он сделал?
— Да, — Римо хмуро кивнул. — Что он сделал — я знаю.
— Так какого черта, приятель, тебе тут надо? На фраера из Армии спасения ты вроде не очень походишь.
— Я приехал убить его, — равнодушно бросил Римо, глядя в сторону.
С интересом взглянув на Римо, охранник сдвинул на затылок синий картуз.
— Вообще неплохая идея. Его тут в старом трейлере поселили — прямо во дворе стоит. Он вроде как бы не заключенный. Уйти может когда вздумается, прийти. То есть как бы он на вольной тут. Меня прямо так и корежит от этого.
— А ворота мне не откроешь? — подмигнул Римо.
— Начальник караула аж баб ему разрешает таскать, — не унимался страж. — Шлюх, конечно. Нешто нормальная баба с таким пойдет?
— Дичь какая-то, — подивился Римо.
— Да начальник считает, если ему не позволить, он в городе на какую-нибудь девицу набросится, и все снова пойдет. Только вместе с ним посадят еще и начальника. Наш начкар — он ничего, башковитый.
— Дурак он, — Римо снова покачал головой.
— Ясно, не без этого.
