тот заартачился:
– В багажнике места всего на четыре сундука!
– Ну что ж, – неохотно сдался Чиун, – придется ограничиться четырьмя.
Втиснув последний сундук в просторный багажник, Римо запер его.
– Почему ты запер багажник? – тут же спросил Уильямса Кула.
– Потому что он полон.
– А что мы будем делать с сундуком с бунджи-ламой?
– Вот черт! Совсем запамятовал.
– Как ты мог забыть о бунджи-ламе?!
– Сам не понимаю, но в багажнике для него места нет.
– Значит, он поедет вместе с нами.
– Надо подумать.
– А разве не ясно, что бунджи-ламе по положению подобает ехать вместе с нами?
Римо на миг задумался.
– Что, если я поеду на переднем сиденье?
– Согласен, – сказал Кула.
– Хорошо, – кивнул Римо, надеясь, что перегородка, отделяющая передние сиденья от задних, окажется воздухонепроницаемой.
Она и в самом деле оказалась воздухонепроницаемой. Однако, услышав, что Римо сядет впереди, мастер Синанджу отпустил нанятого им дорогого шофера, предоставив ученику самому вести машину. Что до бунджи-ламы, то Чиун собственноручно взгромоздил его на переднее пассажирское сиденье.
Уильямс обнаружил это, лишь сев за руль. Он поспешно открыл все окна и через зеркало заднего вида зло сверкнул глазами на мастера Синанджу.
Чиун сиял простосердечной доброжелательностью.
Римо завел машину, и вскоре они уже катили по юго-восточной скоростной автостраде, к северу от Логанского аэропорта. Обычно это шоссе называли «автострадальной дорогой», но в это утро движение было довольно спокойным.
По внутреннему переговорному устройству послышался раскатистый голос Кулы:
– Почему в холодильнике нет кумыса?
– Напомните, чтобы, когда мы вернемся, я устроил им в конторе разнос по этому поводу. Да это просто возмутительно: нет кумыса! – отозвался Римо.
– Ты живешь в совершенно нецивилизованной стране, Белый Тигр.
– Кто бы спорил, только не я.
– Не расстраивайся. В моем личном воздушном корабле кумыса хоть залейся.
Римо заморгал.
– У тебя личный самолет?
– А как, ты думаешь, я сюда прибыл, на кобыле?
И все дружно рассмеялись над белым придурком, которого мастер Синанджу так радушно принял под свое крыло в надежде превратить если не в корейца, то уж в человека, хоть немного его напоминающего.
Самолет оказался чистого небесного цвета с серебряными полосами вдоль бортов. Этот «Боинг-747» принадлежал какой-то экзотической авиакомпании, имени которой, впрочем, на фюзеляже не значилось, только на хвосте виднелся силуэт тяжелого колеса, водруженного на древко с девятью конскими хвостами. Римо знал, что таков был бунчук Чингисхана.
По обеим сторонам люка навытяжку стояли первый и второй пилоты, одетые в традиционные халаты – дэлы – монгольских кочевников. Стоило только мастеру Синанджу, Куле и Лобсангу Дрому покинуть лимузин, как они низко поклонились.
Римо принялся таскать сундуки, и оба пилота разом закричали, чтобы он пошевеливался.
– Заткнитесь, – тихо буркнул Уильямс, укладывая сундуки Чиуна в открытое багажное отделение. – А то я вам хвосты прищемлю.
Последний сундук – с бунджи-ламой – он отнес прямо в кабину к пилотам.
В салоне была тьма кромешная. Все вокруг, включая и окна, было завешено пестроцветными монгольскими коврами, даже на полу вместо кресел только груды ковров. Лишь кое-где стояли низкие табуреты и сундуки.
Римо уже приходилось бывать в войлочных монгольских юртах. Убранство салона напоминало ему эти кочевые жилища: только юрты обычно круглые и просторные, в самом центре стоит очаг, и от него к открытому отверстию в крыше ведет труба.
Здесь очага не было, никакой дыры в потолке не зияло, но впечатление было такое, что он находится в очень длинном гере.
– Поставь сундук с бунджи-ламой на почетное место! – крикнул Кула, кивнув на великолепный восточный
