«АК-47» с примкнутыми штыками.
Скуирелли увидела все это лишь после того, как ее разбудил Лобсанг.
– Бунджи. Настал решительный час.
– Что? – сонно пробормотала актриса.
– Решительный час.
– Кульминация? Люблю кульминации, – отозвалась женщина и, перекрестившись, уткнулась лицом в подушку.
Чья-то сильная рука схватила ее за волосы и вытащила из паланкина наружу.
Кула был мрачен как никогда.
– Разве так подобает обращаться с ламой? – возмутилась она.
– Мы вместе встретим опасность.
Скуирелли проследила за взглядом монгола и увидела три танка и солдат.
– Что мне делать? – шепнула она.
– Сейчас узнаешь, – ответил он.
К ним приблизился какой-то официального вида человек в зеленом мундире, сопровождаемый двумя солдатами.
– Я сотрудник Бюро общественной безопасности, – представился он. – Вы Скуирелли Чикейн?
– У меня есть виза.
– Предъявите, пожалуйста, вашу визу.
Актриса вытащила документы из кошелька.
Сотрудник Бюро тщательно все прочитал и произнес:
– Я должен осмотреть ваши вещи, не везете ли вы каких-нибудь контрабандных товаров.
– У меня есть только то, – сказала Скуирелли, расплывшись в своей сладчайшей улыбке, – что вы видите перед собой. Паланкин и несколько близких друзей. – Актриса махнула рукой в сторону своих приверженцев, колонна которых тянулась до самого горизонта.
– Есть ли у них въездная виза?
– Разрешение было дано как бунджи, так и ее свите, – отозвался Лобсанг.
– Я спрашиваю про всех остальных.
– Но я хотела бы поставить масштабный фильм, – быстро нашлась Скуирелли. – Мне нужны помощники для изучения местности, для установления общественных связей и приобретения национальных костюмов и атрибутов. Кстати, вы не знаете, где в Тибете есть хорошие киносъемочные павильоны?
Агент Бюро безопасности посмотрел на нее пустым взглядом мало что понявшего человека, но не пожелал ударить в грязь лицом.
– Я все-таки осмотрю ваши вещи.
Скуирелли указала на паланкин, где лежали ее пожитки.
– Осматриваете, пожалуйста.
Солдаты кинулись вперед и стали колоть подушки штыками. Ничего не обнаружив, они с остервенением стали выбрасывать их на землю.
– Эй вы, поосторожнее, это мой лучший паланкин!
Никто не обратил внимания на ее слова. Длинная колонна приверженцев бунджи-ламы с мрачным видом вращала свои молитвенные колеса.
Скуирелли сделала тайный знак, чтобы тибетцы ускорили вращение.
Молитвенные колеса закрутились еще быстрее, кисточки стали еле заметными.
Актриса улыбнулась. Какое впечатляющее зрелище! Нет, вы только посмотрите на этот великолепный задник! Фарфоровое небо. Целое сборище людей для массовки. Самое оно для широкомасштабного объектива. Нет, этот фильм будет отнюдь не рядовым фильмом Скуирелли Чикейн. Это будет настоящее эпическое полотно. Может быть, последнее эпическое полотно в ее жизни. Она уже предчувствовала грандиозные сборы.
Неожиданно агент Бюро швырнул ее кошелек наземь. В руках он держал мундштук с обгорелым окурком, перед ним лежали ее запасы бханга.
– Контрабанда! – злобно пролаял он.
– Помилуйте, – взмолилась Скуирелли. – Тут меньше унции. Для личного пользования. Неужели вы не понимаете?
Агент что-то выкрикнул на китайском языке и жестом велел своим солдатам окружить актрису.
– Что он сказал? – спросила Скуирелли у Кулы. – Приказал нас арестовать?
– Да. Арестовать. И препроводить в тюрьму.
– В тюрьму?
