скал.
Местность вокруг расстилалась бесплодная, негостеприимная, открытая всем ветрам.
Теперь их окружал разреженный воздух. Римо изменил ритм своего дыхания. В Синанджу дыханию придавалось величайшее значение. «Правильное дыхание, – говорил Чиун, – источник неисчерпаемых сил; оно превращает каждую клеточку тела в миниатюрное горнило, обладающее неограниченным потенциалом».
Уильямс замедлил дыхательный цикл, стараясь при каждом вдохе получать как можно больше кислорода. Ему уже приходилось бывать в высокогорных районах, например, в Мексике и других местах, но Тибет – «крыша мира». Горы здесь самые высокие. Впрочем, Римо не унывал, надеясь, что сможет действовать успешно и в этой разреженной атмосфере.
Ощущение было такое, что мозг все же недополучает кислорода, но через два часа это ощущение исчезло. Это был хороший знак.
– Где кончаются горы? – спросил Римо у шофера.
Тот неопределенно махнул рукой в сторону невероятно голубого неба.
– Горы нигде не кончаются. Идут до самого неба и еще дальше.
Время от времени водитель притормаживал, чтобы пропустить пастуха с двумя-тремя черными мохнатыми яками. За одним из поворотов им вдруг встретилось стадо горных коз. Козы быстро вскарабкались по склону и рассеялись вдали, перепрыгивая со скалы на скалу.
Шофер хохотал так, будто никогда в жизни не видел ничего смешнее.
Оглянувшись, Римо отметил, что ни одна коза не сорвалась с кручи. Прыгуны они были замечательные.
– Ничего.
Шофер изо всех сил ударил обеими руками по баранке. Уильямс даже удивился, что та не сломалась – так силен был удар.
– Я, черт побери, лучший во всем Тибете водитель!
– Это-то меня и пугает, – мрачно произнес Римо.
Ночью удача им изменила. Впереди засверкали всполохи, на какое-то мгновение высветив горный рельеф. Прямо фейерверк, устроенный самим Господом.
– Может, китайские танки? – предположил водитель.
Они въехали в долину, и стало ясно, что здесь разыгралась сильнейшая гроза. Небо гневно сверкало, гром громыхал, как орудийная канонада; ему отвечало усиленное естественными резонаторами эхо.
Наконец хлынул дождь, застилая прозрачной пеленой лобовое стекло. Ни один разумный человек не стал бы продолжать путь в таких условиях.
Однако тибетец до упора выжал педаль газа.
– Куда ты гонишь? Остановись на обочине! – заорал Римо, стараясь перекричать шум двигателя.
Но тибетец только покачал головой.
– Нет, впереди река. Мы можем успевать.
– Ты что, спятил? Река уже все равно вышла из берегов!
Хищно оскалив зубы, водитель лишь поддал газу.
Грузовик с ревом ринулся вперед, и вдруг вода на лобовом стекле стала грязно-коричневой. Вибрация шасси прекратилась.
– Мы въехали в реку, – самодовольно произнес шофер.
Колеса с жалобным звуком разбрасывали жидкую грязь. И вот они словно прекратили вращение.
Римо быстро опустил стекло и выглянул наружу. Волосы у него тут же встали дыбом: оказалось, они плывут вниз по течению, медленно разворачиваясь на плаву.
– Мы плывем, – многозначительно заявил он водителю, закрыв окно.
– Хорошо. Экономим бензин.
– Что, если мы пойдем ко дну?
– Ты умеешь плавать?
– Да.
– Хорошо. А я вот нет. Ты должен меня спасать.
Проплыв две-три мили, грузовик ударился о скалу и перевернулся.
Уильямс был наготове. Открыв дверцу, он выскочил наружу. Затем, схватив водителя за сальные волосы, вытащил и его. Тот весь был покрыт грязью.
Римо взвалил его себе на плечи и вскарабкался на уступ. Перепрыгивая с камня на камень, Уильямс добрался до противоположного берега.
Опустив шофера на землю, он хмыкнул:
– До чего же здорово ты водишь машину!
