уж устроена жизнь.
— Ладно, тащи их сюда. Раз это твои собаки, то, должно быть, хорошие собаки. — Дон Сильвио, сидевший за кухонным столом, подался вперед и многозначительно спросил: — А они, случайно, на ковер не гадят, нет?
Винни перекрестился и ответил:
— Клянусь жизнью родной мамы, такого за ними никогда не водилось, дон Сильвио!
— Тогда добро пожаловать в мой дом.
Винни Три Пса был страшно благодарен боссу. Так благодарен, что не удержался и, перегнувшись через стол, смачно чмокнул дона в щеку. Что также не осталось незамеченным.
Итак, Винни Церебрини добровольно сдался полиции. Отсидел в участке ночь, затем его выпустили под залог, и на следующий день он снова был у крестного отца.
— Суда до весны не будет.
— Хорошо. А пока забирай своих шавок домой!
— Само собой... А что, были проблемы?
— Эти твари только и знали, что нюхали мою ширинку! Ты кого это воспитал, а, Винни? Не псы, а гомосеки какие-то! Что за манера такая, лезть человеку в ширинку?
— Ну, собаки, бывает, так делают. Уж извините.
Дон Сильвио окинул Винни подозрительным взглядом.
— И твою тоже нюхают?
Винни пожал плечами.
— Да всю дорогу! А что делать? Я этих псов люблю, как братьев!
— Ну так забирай отсюда своих извращенцев, да побыстрее! У меня от них прямо мороз по коже. И смотри, чтобы к концу года женился. Capisce[34]?
Винни Три Пса не придал этому разговору особого значения. Но поползли слухи.
На суде, как и было обещано, все прошло гладко. Вещдоки не появились; одни свидетели исчезли неведомо куда, другим было не до хождений по судам — они вовсю трудились на городских объектах, цемент для которых поставляла семья Д'Амброзиа.
— Всех разогнали, — радостно сообщил адвокат в конце третьей недели слушаний.
— Лучше бы уничтожили к чертям эту гребаную пленку, — проворчал в ответ Винни.
Адвокат пожал плечами.
— Ну, знаете, ли, это грозит осложнениями. Причем очень серьезными. А на основании одной только этой записи вас осудить нельзя.
И Винни не осудили. Пленку с записью на суде продемонстрировали, но адвокат очень умело отбил все нападки обвинителей.
— Да я заскочил в этот склад пописать! — с самым невинным видом заявил со скамьи подсудимых Винни Церебрини. — Было темно. Откуда мне было знать, что там лежит жмурик с разинутым ртом?
— Стало быть, вы признаете, что справили малую нужду в рот покойного? — спросил прокурор. Настал его черед задавать вопросы.
— Послушайте, если я обос... ой, простите, ваша честь, я хотел сказать, помочился на этого несчастного, то готов принести его семье глубочайшие извинения! Я ведь не знал, что он там валяется, клянусь могилой родной мамы!
— Но на его пиджаке найдены ваши отпечатки пальцев. Как прикажете это понимать?
— Должно быть, просто вытер об него руки. Я ж не видел, обо что вытираю. Там больше ни одной тряпицы поблизости не было.
Процесс завершился тем, что Винни признали виновным в непредумышленном осквернении праха и назначили небольшой штраф.
Выходя из здания городского суда Сан-Франциско, где его мигом окружили газетчики и репортеры, Винни так и лучился довольной улыбкой.
Вот тут-то и прозвенел первый тревожный звонок, так что радовался он рано.
— Мистер Церебрини, что вы можете сказать о новых голословных обвинениях в ваш адрес?
— Такой штуки, как мафия, в природе не существует, дорогуша. И впредь советую не попадаться на этот старый ржавый крючок.
— Да нет, я не о том. Эти слухи о вашей... э-э... не стандартной сексуальной ориентации...
— Чего-чего?
— Ведь не окажись убитый «голубым», вы бы ничего подобного не сделали, верно?
— Да я ничего ему и не сделал! — обиженно взревел Винни. — Просто случайно написал ему в пасть, подумаешь, делов-то!.. Он и не почуял, потому как уже отдал концы.
Тут встрял еще один репортер.
— Судя по видеозаписи, вы вышли из дверей склада с расстегнутой ширинкой.
— Ну и что с того? Ведь уже сто раз сказано — я зашел туда отлить! Ну и забыл сразу застегнуть штаны, вот и все дела. Да такое с кем угодно может случиться!
— А вы и правда никогда не были женаты?..
— Вступали ли вы в половой контакт с погибшим до того, как он умер?..
— Да я этого типа в жизни не видел! Говорил ведь уже... И всего-то и сделал, что разок писанул на него. Может, у меня слабый мочевой пузырь. Недержание мочи, вот что! С кем не бывает. Ну, промахнулся маленько — и все дела.
К счастью, адвокат наконец оттеснил напиравшую толпу и запихнул Винни в ожидавший их «линкольн». Церебрини, он же Три Пса, жалобно пробормотал:
— Что эти гребаные писаки хотят на меня навесить, а, дружище?
Но не успел адвокат ответить, как в машине зазвонил телефон.
— Да? — рявкнул Винни.
— Говорят, Три Пса, ты теперь свободный человек.
— Все исключительно благодаря вам, дон Сильвио.
— Рад за тебя, Винни. Послушай, дружище, мы ведь с тобой вместе работаем, верно? И ты можешь мне довериться, так ведь?
— Конечно, сэр!
— Эти отвратительные сплетни, Винни... В них есть хоть капля правды, а?
— Клянусь Богом, босс, я не педик!
— А ты еще не женился?
— Нет, — тихо пискнул после паузы Винни.
— Ну, может, хотя бы помолвлен, а?
— Нет.
— И до сих пор живешь с этими педрильскими псами?!
— Да никакие они не педрильские! Нормальные собаки. Редкой африканской породы риджбек. Их использовали для охоты на беглых рабов. Самые крупные, сильные, злобные и мужественные собаки на свете! Да кого хотите спросите.
— А тебе, я смотрю, нравятся мужественные собачки, а Винни?
— Да я не в том смысле...
— И наверняка нравится смотреть, как они расхаживают, виляя своими лохматыми задницами и трясут большими мохнатыми яйцами, верно?
— Я их люблю не за это.
— Ну а в лицо они тебя лижут?
— Случается, — сознался Три Пса.
— А знаешь, что они еще обычно облизывают, а, сынок? Свои половые органы, вот... А потом теми же самыми языками — тебя. А ты от этого балдеешь!
— Да ни хрена я не балдею! Просто так они устроены! И потом я уж как-нибудь сам разберусь со своими собаками. Преданные благородные животные...
— Их надо чикнуть.
— Чтоб я убил своих псов? Да ни за что на...
