приступе сильного кашля. — Черт бы побрал эту заразу! Прямо все силы из человека высасывает.
— Заразу? — удивился Чиун, стоявший чуть поодаль.
Собеседник продолжал кашлять.
— Ага... Еще ее называют болезнью Сан Он Джо...
— Сан Он Джо? — переспросил Римо. — А может, Синанджу?
— Ага. Сам я никогда не слышал о таком племени, синанджу... — Тут индеец попристальнее вгляделся в корейца. — Эй, приятель, а я тебя, случайно, раньше не видел?
— Я был здесь. Когда японцы сеяли смерть на вашей земле, — отозвался мастер.
— Да, точно! Ты приезжал с Санни Джоем. Ты — хороший человек. Однако, сдается мне, вы опоздали. Мы умираем от этой чертовой заразной пыли.
— Как отсюда лучше добраться до горы Красного Призрака? — перебил его Римо.
— Ну, на этом вашем джипе в два счета доберетесь до реки Плача.
— До реки Плача? А не Смеющегося ручья?
— Откуда вы знаете о Смеющемся ручье? — подозрительно спросил индейский воин.
— Не важно, — ответил Римо и распахнул дверцу автомобиля. — Спасибо.
Потом обернулся к мастеру Синанджу.
— Ты останешься здесь.
Чиун с негодованием затряс жиденькой бороденкой.
— Нет, я поеду с тобой.
— Как хочешь.
Они сели в джип и поехали, оставив индейца кашлять в пыли, поднятой колесами автомобиля.
Вскоре дорога кончилась. Джип какое-то время ехал по песку, карабкался на дюны, скрывался. Даже четырех ведущих колес было недостаточно на такой зыбкой почве, и им пришлось бросить машину.
Под ногами тихо похрустывал песок. Единственный звук в ночи. Впереди высилась гора Красного Призрака, напоминая выброшенный на берег корабль.
Они дошли до затвердевшей полоски песка. На поверхности виднелись вмятины — приглядевшись, Римо понял, что это отпечатки лошадиных копыт. А вскоре показалась и сама лошадь — она бродила у подножия горы.
Мастер Синанджу подошел к ней и заглянул в пасть.
— Конь двое суток без воды и пищи.
— Наверное, это лошадь Санни Джоя, — отозвался Римо и поднял глаза к небу. Луна осветила восточный склон горы Красного Призрака, и среди скал вырисовалось темное отверстие.
— Похоже, там пещера, — кивнул Римо.
Мастер Синанджу не ответил.
— Скажи, а не напоминает ли она пещеру из твоих сновидений? — спросил он после паузы, отыскав вход глазами.
— Глядя отсюда, трудно сказать, — ответил Римо и стал карабкаться вверх.
Продираясь сквозь колючие кусты ежевики, он наконец добрался до пещеры. Казалось, этот путь по склону занял целую вечность.
Он в нерешительности остановился у зияющей в камнях дыры. И вдруг почувствовал за спиной чье-то присутствие.
Римо резко обернулся. Перед ним стоял Чиун. Лицо его в лунном свете словно окаменело, руки он втянул в просторные рукава кимоно.
— А ты чего тут делаешь? — грубовато спросил ученик.
— Я подожду тебя здесь. Дальше пойдешь искать один. Ты должен узнать всю правду до конца, сколь бы горькой она ни была.
— Так идти мне туда или нет?
— Поступай, как знаешь, по собственному разумению, — холодно ответил Чиун. Лицо его омрачилось.
— Ладно, — хрипло сказал Римо. И вошел.
Первые несколько ярдов ему помогал лунный свет. Он выхватывал из тьмы под ногами красноватый песчаник. Затем тьма вокруг сгустилась, и Римо остановился, привыкая к ней. Сердце его бешено колотилось, голова же оставалась на удивление ясной. И еще в душе у него воцарился какой-то странный покой, даже оцепенение.
Наконец глаза привыкли к темноте, и Римо увидел у стен пещеры темные фигуры. Пригляделся, и во рту у него пересохло.
Мастер Синанджу всматривался в зияющий темнотой вход. Только что там мелькнула и скрылась из виду спина ученика, и Чиун мысленно с ним попрощался. Отныне, с этой ночи, подумал он, все будет по- другому.
Но из пещеры вдруг донесся возбужденный голос Римо:
— Эй, Чиун, скорей сюда!
— Не пойду! — крикнул в ответ учитель.
— Быстрей! Мне нужна твоя помощь!
— Войти в эту пещеру для меня равносильно смерти. Разве мать тебе не говорила?
— Ничего подобного я не слышал! Если сейчас же не войдешь, втащу тебя силой!
На лице корейца отразилась целая гамма противоречивых чувств, затем он нехотя шагнул в темную дыру.
Сначала справа он увидел останки. Мумия! Вторая находилась напротив. Два свертка костей, плотно завернутых в выцветшие индейские одеяла. Чуть поодаль сидели еще две мумии, в нише, выдолбленной в пористом красноватом песчанике.
В конце этого каменного туннеля, являющего собой нечто вроде колумбария, мастер увидел ученика. Тот стоял на коленях перед умирающим человеком, обняв его за плечи.
— Это Санни Джой, — прошептал Римо, и в голосе его послышалась боль. — Мне кажется, он умирает, Чиун...
Но мастер Синанджу во все глаза глядел на какой-то предмет в большой нише в самом конце пещеры.
Там тоже была мумия. Причем отнюдь не в индейских одеялах, а в неком шелковом одеянии, по цвету и покрою похожем на кимоно. Кимоно типа тех, что ткали и шили в его родной деревне давным-давно, еще во времена правления Силлы.
Римо поднял глаза и проследил за взглядом учителя.
— В точности такую же мумию я видел в своих снах. И она... страшно напоминает тебя.
— Коджонг, — прошептал Чиун. — Исчезнувший мастер.
— Ладно, сейчас без разницы. Лучше помоги.
Чиун опустился на колени рядом с умирающим.
Это был высокий, около шести футов роста, мужчина с волевым, изборожденным сетью мелких морщин лицом и глубоко посаженными карими глазами. Лицо испачкано в грязи и пыли, губы потрескались.
Поднеся ладонь к его рту, Чиун проверил, дышит ли он. Затем его длинные пальцы пробежали вдоль позвоночника мужчины.
— Жизнь оставляет его, — тихо сказал кореец.
Римо болезненно скривился.
— Умереть сейчас?! Когда я только что его нашел?!
Мужчина неожиданно содрогнулся от глухого удушающего кашля.
Чиун приложил ухо к его груди.
— Мышиная болезнь, — мрачно заметил он.
— Что это значит?
— Ну, это очень заразное заболевание, которое распространяют не в меру расплодившиеся грызуны. Болезнь смертельна, поражает легкие. Прежде всего его надо привести в чувство. Может, тогда удастся спасти. — И мастер Синанджу принялся проделывать какие-то манипуляции кончиками пальцев.
Санни Джой шевельнулся. Открыл глаза.
