— Я тебя знаю... — глухо пробормотал он.
— И я тебя, — отозвался Римо.
— Но ведь ты умер. Значит, я тоже умер, да?
— Никто из нас пока что не умер, брат, — ласково сказал ему Чиун. — Если в твоем теле еще остались хоть какие-то силы, собери их. И тогда тебя можно будет спасти.
— Воды... Там, во фляге, на седле Саншина... Там должна быть вода.
— Саншин?! — в один голос воскликнули ученик с учителем.
— Моя лошадь... Всего один глоток...
Римо опрометью кинулся к выходу из пещеры. Сбежал вниз по склону, нашел лошадь, сорвал притороченную к седлу флягу. Но когда вернулся и поднес ее ко рту Санни Джоя, тот отпил всего глоток: голова его бессильно упала набок.
— О нет! — простонал Римо.
— Он еще не умер, — успокоил его Чиун. — Но медлить нельзя. Надо действовать быстро.
Слезы градом катились по щекам Римо.
— А ты говорил мне, что он умер!
— И он только что сказал то же самое про тебя. Слушай, если хочешь спасти его, делай, как я велю!
— Откуда мне знать, не лжешь ли ты? Ведь для тебя самое главное — сохранить свою деревню. Дом Синанджу!
— Мы с тобой оба прекрасно понимаем, что человек этот из моей деревни. И я сделаю все, чтобы спасти ему жизнь! Надеюсь, и ты тоже. Докажи, что ты хороший сын. Постарайся для него и деревни Синанджу.
Римо поднялся.
Чиун положил голову Санни Джоя себе на колени.
— Что надо делать?
— Против мышиной болезни всегда хорошо помогало вино из змеиного яда.
— Любая змея сгодится?
Чиун кивнул.
— Да. Лишь бы была ядовитая.
Римо выскочил из пещеры и спустился с горы. Оказавшись среди пустыни, он закрыл глаза и стал вслушиваться — казалось, не только ушами, но и всем телом. Стояла ночь. Все змеи, должно быть, попрятались по норам.
Внезапно Римо напрягся и решительно зашагал на звук — биение крохотного сердца.
Но то была мышь. Он со злостью пнул песок. Вторая мышь завела его в густые колючие заросли ежевики.
Римо наконец стал различать биение сердец теплокровных и теперь старался отыскать только пресмыкающихся.
Вот она! Полосатая красно-черная коралловая змея.
Римо сунул руку в заросли, и змея, сделав молниеносный выпад, попыталась его укусить. Но клыки, наполненные ядом, вонзились в пустоту. Человек вовремя отдернул руку и тотчас ухватил змею чуть ниже головы. Шипя и извиваясь, она обвилась вокруг его руки, но он, зажав ее что было сил, продолжал охоту.
Рогатая гремучка, что неспешно ползла по склону дюны, почувствовала приближение Римо и попыталась удрать. Тот схватил-таки ее за голову свободной рукой, и вот, крепко сжимая двух разъяренных, смертельно ядовитых змей, бегом бросился к горе Красного Призрака. Сердце его было преисполнено тревоги и надежды одновременно.
И еще в нем шевельнулось леденящее душу предчувствие, что, придя, он найдет отца мертвым.
Санни Джой Ром то приходил в себя, то вновь проваливался в забытье. Мастер Синанджу тем временем, выбрав кораллового аспида, выдоил его над небольшой глиняной плошкой, которую сам выдолбил из куска песчаника. Зубы беспомощно барахтающейся змеи впивались в края плошки, из них сочились прозрачные желтоватые капли яда. Продолжалась процедура, наверное, с минуту, но Римо она казалась вечностью.
Кореец добавил в плошку воды, взял два прутика, потер между ладонями, и вскоре появился дымок.
И вот уже яд кипит в плошке на маленьком огне.
— Поможет? — встревоженно спросил ученик.
— Хорошо бы добавить корень женьшеня, — деловито заметил Чиун.
— Но разве добудешь в пустыне женьшень! — с горечью воскликнул Римо.
Чиун поднял на него глаза.
— Ты должен быть готов к любому обороту событий.
— Легко тебе говорить! Ведь он не твой отец.
В этот момент Санни Джой снова приоткрыл глаза. И увидел Чиуна.
— Эй, вождь!.. Как поживаешь?
— Неплохо, брат. А ты?
— Мое время подошло к концу.
— Не стоит об этом.
Санни Джой перевел взгляд на Римо.
— А я думал, ты мне снишься... Ведь старик говорил, что ты погиб во время парашютного десанта.
— А мне говорил, что ты погиб.
— Как это понимать, приятель? — спросил Санни Джой Чиуна.
— Так было надо, — ответил кореец, не отрывая глаз от кипящей в плошке жидкости.
Римо выдержал паузу, затем, нервно сглотнув, произнес:
— Я не тот, за кого ты меня принимаешь.
— Нет? А кто же тогда?
Римо извлек из бумажника сложенный вчетверо листок с наброском. Развернул и поднес портрет матери к сузившимся от боли глазам Санни Джоя.
— Узнаешь?
Глаза Санни Джоя внезапно ожили, он так и впился взглядом в рисунок.
— Откуда это у тебя?
— Портрет сделали в полиции.
— Да?
— Это моя мать.
Римо затаил дыхание в ожидании ответа.
Санни Джой Ром откинул голову и сильно закашлялся.
— Как твое имя? Я забыл...
— Римо.
— Что-то очень знакомое...
— Монахини, вырастившие меня, сказали, что к корзине, в которой меня нашли, была приколота записка с именем Римо Уильямс.
Санни Джой не ответил. Римо по-прежнему ждал, затаив дыхание. Но Санни Джой так и не произнес ни слова. Послышался голос Чиуна:
— Все готово.
Мастер Синанджу приподнял голову отца, и Римо с ужасом отметил, что глаза его закрыты.
— Не бойся, он еще жив, — успокоил ученика Чиун.
Он подержал плошку с дымящейся жидкостью перед носом и полуоткрытым ртом Санни Джоя. Тот вздрогнул и закашлялся. Чиун поднес плошку еще ближе.
— Это только подготовка.
Когда жидкость остыла, Чиун медленно и осторожно стал вливать ее в рот Санни Джоя, стимулируя глотательный рефлекс легкими поглаживаниями по горлу.
