шансы президента на выживание. Существовали три линии обороны. Самой близкой к президенту командовал его помощник, которому он доверял как самому себе. Второй помощник, которому президент доверял меньше, командовал средней линией обороны, а самой первой, внешней, командовал третий помощник, которому президент почти не доверял.
Как оказалось впоследствии, это было фатальной ошибкой президента.
Здесь, в пещерах, запрещались к использованию все средства связи, кроме коротковолновых передатчиков, которые невозможно было запеленговать. К несчастью, у морских пехотинцев не оказалось достаточного их количества, поэтому они не смогли вовремя предупредить президента о том, что на остров Чею-до внезапно обрушился чудовищной силы тайфун в виде невысокого старика с клочковатой бородой.
Одна за другой линии обороны пали под его натиском, а президент Южной Кореи даже не подозревал об этом.
Последняя стальная дверь открылась почти беззвучно, и президент, прислушиваясь к треску радиоприемника, не обратил на шорох никакого внимания.
Неожиданное легкое прикосновение к плечу заставило его вздрогнуть от ужаса. Он все понял, даже не обернувшись.
— Синанджу? — в смертельном испуге прохрипел он.
— Ты совершил ошибку, — произнес нараспев безжалостный голос.
— Как?
— Для того чтобы все три линии обороны оказались эффективными, внешнюю линию должны держать самые надежные, те, кто будет драться до конца. Тогда ассасин устанет прежде, чем успеет добраться до тебя через все три линии обороны... если, конечно, он не из числа владеющих Синанджу.
Президент Южной Кореи тихонько заскулил, и сигарета выпала из его побледневших губ.
— Повернись ко мне лицом, правитель Сеула!
Президент с трудом повернулся — тело почему-то отказывалось ему повиноваться.
Глаза мастера Синанджу сияли нестерпимым яростным огнем.
— Если ты пришел взять мою жизнь... — с трудом прохрипел, задыхаясь от ужасного предчувствия, президент.
— Зачем мне твоя жизнь? Ты просто должен безоговорочно капитулировать.
— Сеул уже занят?
— Нет. Пхеньян тоже пока цел. Твои войска засели в горах.
— Я не могу сдаться Пхеньяну! Иначе обесчещу и себя, и свой народ, и своих предков!
Черты лица мастера Синанджу чуть смягчились.
— Отлично сказано! Я вижу, южане не столь беспринципны. Нет, тебе не придется сдаваться Пхеньяну, равно как и Пхеньяну не надо будет сдаваться Сеулу. Обе Кореи одновременно объявят о прекращении военных действий друг против друга, положив, таким образом, конец конфликту и сохранив при этом свое лицо.
Президент непонимающе замотал головой:
— Если ни Сеул, ни Пхеньян не станут сдаваться друг другу, то кто же официально примет капитуляцию?
Мастер Синанджу, склонившись к президенту, прошептал ему на ухо имя.
Генеральный секретарь Анвар Анвар-Садат был слишком занят составлением проектов официальных документов относительно размещения миротворческих сил ООН в приграничной зоне США и Мексики, чтобы думать о конце света, грозившем всему миру. То и дело звонил телефон, в кабинет входили помощники, чтобы сообщить о все новых военных конфликтах, но Генеральный секретарь даже не поворачивал головы.
— Я занят, — раздраженно повторял он. — Не каждый день выпадает возможность заставить США выполнять решения ООН!
— Но, мой генерал...
— Господин секретарь!
— Северная и Южная Корея перешли к военным действиям друг против друга!
— Ну и что? Американцы быстренько решат эту проблему, а потом, как всегда, вмешаются наши миротворческие силы. Идите и не отвлекайте меня.
Уже ближе к вечеру в кабинет робко постучал заместитель по миротворческим операциям.
— Руководители Северной и Южной Кореи ждут вас на третьей и четвертой телефонной линии. Они хотят срочно поговорить с вами.
— О чем?
— О капитуляции.
Генеральный секретарь так и просиял. Не каждый год ему случалось выслушивать целых два заявления о капитуляции подряд. Сначала — Ирак, а теперь вот и Корея!
— Кто из них хочет заявить о капитуляции? Отвечайте быстрее!
— Оба! Они хотят заявить о своей капитуляции именно вам, потому что ни один не соглашается капитулировать перед своим соседом.
— Не понимаю...
— Азиаты. Им важно сохранить свое лицо.
— Ах да, конечно! Соедините меня с обоими сразу, — торопливо проговорил Анвар Анвар-Садат, прикладывая к каждому уху по телефонной трубке, пока заместитель по миротворческим операциям колдовал над тумблерами.
Когда в трубках раздались голоса лидеров Северной и Южной Кореи, Генеральный секретарь отозвался совершенно бесстрастно, несмотря на то что так и сиял от удовольствия. Теперь все забудут об этом крайне неприятном инциденте в зале Генеральной Ассамблеи ООН. Он, Анвар Анвар-Садат, самостоятельно, без всякой посторонней помощи, решал сегодня мировые проблемы! Нобелевская премия мира теперь ему обеспечена!
Договорившись с обоими лидерами Кореи о проекте мирного соглашения, он вернулся к прикидкам размещения миротворческих сил ООН в приграничной зоне Мексики и США. Однако вскоре помощник оповестил его, что означенный кризис исчерпан, его больше не существует.
— Как исчерпан? Я не просил разрешать его столь внезапно!
— Тем не менее дело обстоит именно так. Мексика вернула войска на прежние позиции.
— Разрешение этого кризиса стало бы кульминацией всей моей деятельности на посту Генерального секретаря ООН. Теперь, когда США были готовы подчиниться воле мирового сообщества, исчезали последние препятствия на пути установления единого мирового порядка!
— Нам еще предстоит празднование пятидесятилетнего юбилея ООН, мой генерал.
— Лучше бы я послал своих миротворцев к южной границе США, — с несчастным видом проговорил Анвар Анвар-Садат.
Глава 46
На следующее утро Смит явился на работу, словно робот. Ночью он почти не спал, воспаленный мозг отказывался что-либо воспринимать. Смит провел мучительную бессонную ночь, надеясь, что утро все же наступит, если не для всего мира, то хотя бы для США, единственной страны, которая по иронии судьбы не была втянута в войну претендентов на получение услуг Дома Синанджу.
В кабинете его ждали Римо с Чиуном. Секретарши, миссис Микулка, нигде не было.
— О Боже! — хрипло выговорил шеф КЮРЕ.
— Привет, Смит! — весело проговорил Римо.
— Приветствую вас, Смит, — сурово произнес мастер Синанджу, одетый на сей раз в бледно-золотистое кимоно.
И тут Смит прямо у себя на столе увидел портативную атомную бомбу. Она почему-то здорово смахивала на ту, что когда-то была сброшена на Хиросиму.
— Неужели то, что я думаю? — глухо выдавил он.
— Именно, — коротко ответил Римо.
— Где вы... зачем она здесь?
