— Я гражданин СНГ, — сказал он вслух. — Мне нравится быть гражданином СНГ. Американцы никогда не нападут на СНГ. Для чего им это? У нас больше ничего нет.
Он повторил эти слова несколько раз, словно заклинание. Наконец, почувствовав, что магические слова подействовали и что кровь уже не так сильно стучит в висках, он поднял заветную желтую трубку и нажал кнопку, отмеченную буквой К.
— Докладывайте, — произнес сухой голос на другом конце.
— Мы ничего не нашли.
— Неудачно.
— Наверное, — осторожно ответил Станкевич.
— Может, интересующие нас дела КГБ были проданы тому, кто больше предложил в ходе перетряски?
— Не думаю, — сказал генерал Станкевич, тыльной стороной ладони вытирая капли холодного пота со лба. Он лично продал некоторые дела. Тем же самым занимались и многие из его подчиненных. Впрочем, это были всего лишь фотокопии. В его возрасте ему вовсе не улыбалась перспектива быть расстрелянным в качестве изменника родины.
— Чтобы об этом ни гугу — сказал голос из Кремля.
— Да, — сказал генерал и положил трубку.
С чувством облегчения он сложил бумаги обратно в папку и уже принялся завязывать на ней красные тесемочки, как вдруг обратил внимание на те их части, которые от времени потускнели сильнее других. Ленточка выцвела в том месте, где ее развязывали до него. Развязывали и завязывали.
Кто-то имел доступ к папке с грифом «космическая секретность» и — более того — открывал ее до него, хотя предполагалось, что она должна храниться в неприкосновенности. Можно было предположить, что с документов этой папки в свое время некто сделал копию — и этим некто был не генерал Станкевич. Он всегда специально проверял, что содержится в документе, с которого он делал копию, — потому что одному Богу было известно, кого представляли темные личности, скупавшие документацию КГБ.
С тревожным чувством старый аппаратчик генерал-майор Станкевич нажал кнопку интеркома, чтобы поручить тупице секретарше вернуть папку на место — в старые архивы КГБ.
В голове его шевелилась неприятная мысль — кто мог иметь копию документа? А если имел, грозило ли это чем-нибудь лично ему, генералу Станкевичу, и его ведомству?
Тревога не оставляла его до конца рабочего дня, до тех пор, пока он не вернулся в свою квартиру — в доме, расположенном прямо за Лубянской тюрьмой, — набитую импортной, производившейся в Германии, водкой «Горбачев». Водка эта выгодно отличалась от продававшегося повсеместно в столице загнивающей империи отвратительного пойла. Оказавшись у себя дома, генерал утопил свою тревогу в спиртном.
Глава 7
Они обнаружили Амоса Буллу сидящим на корточках в красно-бурой пыли. Он отчаянно тер ладонями глаза и что-то невнятно бормотал.
Римо схватил его за шиворот, поднял на ноги и энергично встряхнул.
Булла продолжал причитать дурным голосом. Тогда Чиун наступил ему на ногу — сделал он это с такой силой, что Булла высунул язык и едва не откусил его. Мастер Синанджу убрал ногу. Только тут Булла замолчал.
— Что с тобой произошло, шумный наш? — спросил Чиун.
— Я ослеп! Ослеп! — визгливо пожаловался Булла.
— А что произошло? — поинтересовался Римо.
— Я ничего не вижу, идиот!
— А до этого?
— Это все пришелец! — верещал Булла. — Он выжег мне глаза.
— Твои глаза на месте.
— Но я ничего не вижу!
— Успокойся, — приказал ему Римо и наступил ему на другую ступню — да так, что послышался хруп костей. — Что ты видел?
— Он выглядел как марсианин, — едва не задохнувшись от боли, пролепетал Булла. — Стоял ко мне спиной. Я подошел, и тут он повернулся. В руке у него было что-то вроде жезла. И из этой проклятой штуковины полыхнуло пламя. Словно тысячи иголок вонзились мне в глаза. Я даже пальцев своих не вижу. — Словно в подтверждение своих слов Булла поднес ладони к глазам. Белки глаз были такие красные, что на их фоне синие зрачки казались лиловыми.
Римо и эксперт-геолог Том Палс многозначительно переглянулись.
Палс беспомощно развел руками:
— Что я могу сказать? Мы только сегодня с ним познакомились.
Римо заглянул в невидящие глаза Буллы и сказал:
— Попробуй их закрыть.
— Они и так закрыты, — пробормотал тот, хотя факты свидетельствовали об обратном.
— Тогда открой и снова закрой.
Булла послушно заморгал. Римо показалось, что белки глаз покраснели еще больше — если только это было возможно.
— Чувствуешь какие-нибудь перемены?
— Нет. Ни черта не вижу — ни с закрытыми, ни с открытыми.
— Тогда не открывай совсем. И постарайся расслабиться. Мы все выясним.
Булла принялся бесцельно кружиться на одном месте. При этом он стонал и все время что-то бормотал.
Римо усадил его на землю и сам опустился на колени рядом.
— Ты сказал — марсианин? — спросил он.
— Да. Это был марсианин.
— А с чего ты взял, что это марсианин?
— Да потому, что он был похож на марсианина.
— А ты знаешь, как выглядят марсиане?
— Нет, конечно. Но по форме он напоминал человека. В стеганом космическом скафандре. На шлеме черный квадратный иллюминатор. В перчатках и сапогах. Он так озирался вокруг, как — помните? — астронавты «Аполлона» на Луне. Так настороженно и неуклюже.
— Из этого еще не следует, что он марсианин, — заявил Римо.
Римо выпрямился и обратился к мастеру Синанджу:
— Папочка, давай-ка сходим на разведку.
— Мы выясним, кто этот грязный злодей, — тонким голосом воскликнул Чиун.
— Последи за ним, — сказал Римо Тому Палсу.
— Разумеется, — ответил тот.
Отойдя чуть поодаль, Римо шепнул Чиуну:
— Может, он все это выдумал?
— Для чего?
— Чтобы вывести из-под удара проект.
Мастер Синанджу покосился на еще дымящиеся под аризонским солнцем руины «Биобаббла»:
— Если это так, то, по-моему, он уже опоздал.
— Да я имею в виду удар другого рода, — пояснил Римо. — Ты заметил всю эту свору журналистов?
— Да. Хорошо, что мы предпочли держаться в стороне от этой буйной толпы. В противном случае они наверняка проявили бы варварскую неразборчивость и взяли бы интервью у тебя, а не у куда более достойной особы.
— Не верю я в пришельцев с Марса, — сказал Римо, ступавший с такой осторожностью, что его итальянские мокасины не оставляли следов на красноватом аризонском песке. Не оставалось следов и от сандалий Чиуна.
— Разве Марс не похож на эту землю?
— Да, но на Марсе нет воздуха, — ответил Римо. — Там невозможна жизнь. Это просто красная пустыня
