— Россия изменилась, — пробормотал он, когда они вышли на улицу. К ним подкатил видавший виды «жигуленок» — судя по шашечкам, такси.
— Да, — согласился Римо, — сейчас в России высокий уровень преступности.
— Русским нужен хороший царь. Без царя они ведут себя как дети. Не могут ужиться ни с другими, ни с самими собой.
По дороге к центру они — средь бела дня — дважды стали очевидцами поножовщины, а один раз у них на глазах «мерседес SL» методично раскатывал по асфальту какого-то мужика. Четверо держали его, а пятый — за рулем — как раз подавал назад. Машина в очередной раз въехала ему на грудь, он глухо крякнул и судорожно дернулся.
Римо попросил водителя остановиться и выскочил из машины. Тому, что лежал под «мерседесом», помочь уже было нельзя, зато он помог душам четверых головорезов отлететь от мешков с костями, в которые превратил их здоровенные туши. Это было лучше, чем ничего.
— Что происходит в этой стране? — спросил Римо, глядя в окно на серые дома и грязные сугробы — следы недавнего снегопада.
— Демократия, — ответил водитель. — Здорово, да?
То и дело по пути встречались щиты американской рекламы, но с надписями на русском. Римо уже начинал понимать, что означают те или иные буквы, подставляя вместо них знакомые слова.
В некоторых местах снег лежал на уровне второго этажа. В отличие от предыдущих визитов в этот ужасный город на берегах Москвы-реки, нигде не было видно ни милиции, ни солдат.
— Есть в этом городе закон? — пробормотал Римо.
— Есть, — сказал водитель. — Закон джунглей. Классно. Сейчас я зашибаю в шесть раз больше, чем до развала Советов.
— Счастливчик. Отвези-ка нас на улицу Горького.
— Скоро будем. Только теперь она называется Тверская. А какое место вам нужно?
— Точно не знаю.
— В таком случае придется заплатить двойную цену.
— Грабитель! — вскричал возмущенный Чиун.
— Почему двойную цену?
— Если клиент не знает адреса, я взимаю дополнительную плату, — простодушно ответил таксист.
— Ну, это, видимо, копейки, — сказал Римо.
Таксист фыркнул:
— Копейки давно обесценились. В России правит рубль.
Они повернули на заснеженный бульвар с оживленным движением. Справа горели знакомые желтые арки «Макдоналдса» — единственное, что оживляло унылый серый пейзаж. К ресторану через весь квартал тянулась очередь.
— Цыгане скупают биг-маки и продают в парке втридорога, — пояснил словоохотливый таксист. — Ну что, нравится вам новая Россия?
— Да не очень, — ответил Чиун.
Водитель внезапно помрачнел:
— Куда везти?
— Да где-то здесь, — ответил Римо.
— Понятно. Тройная цена.
— Это еще за что?
— Вводите в заблуждение водителя. Это пагубно отражается на эффективности. Время — рубли. Вы дорого мне обходитесь.
— Отлично. Видишь то серое каменное здание? Высади нас около него.
Не обращая внимания на отчаянные сигналы встречных машин, таксист лихо развернулся и под истошные крики бросившихся врассыпную пешеходов въехал на тротуар.
Обернувшись, он начал производить калькуляцию, для наглядности загибая пальцы.
— Итак, базовая такса пятьдесят рублей. Вдвойне за неточное указание адреса и срыв графика, плюс десять процентов за дружескую беседу. Разумеется, чаевые не в счет.
— Ты берешь деньги за дружескую беседу? — вскричал Римо, пораженный.
Водитель просиял:
— Это же американцы придумали, ведь так?
— Нет, не так. В Америке водители не берут плату за разговоры.
— Значит, ошибочка вышла. Выходит, это наши придумали.
— Я тебе покажу, как делают в Америке, — сказал Римо. — Вот твои деньги, а это, — с этими словами он протянул руку через переднее сиденье и, с корнем вырвав рулевое колесо, протянул его зарвавшемуся таксисту, — а это, чтобы ты помнил старое правило, которое гласит: всегда будь вежлив с туристами.
Они вышли из машины, сопровождаемые причитаниями таксиста, громко сетовавшего на дороговизну запасных частей в капиталистической России.
Некоторое время Римо и Чиун молча месили грязь на тротуарах Тверской. Наконец Римо спросил:
— Не заметил чего-нибудь подозрительного?
— Заметил.
— Где?
— Вон там. — Чиун указал на цокольный этаж здания, на котором над стеклянными дверьми висела вывеска «Iz Tsvetochka».
— Что это значит по-английски?
— Из маленьких цветочков.
— Что же в этом особенного?
— По-итальянски это будет Del Floria.
Римо нахмурился:
— Что-то знакомое. Но я не вижу связи.
— Увидишь. — Чиун направился ко входу. Он был расположен ниже уровня тротуара, и к нему вели ступеньки. Звякнул звонок над дверью, и Чиун, а следом за ним Римо, вошли внутрь.
Оглядевшись, Римо увидел, что это ателье по пошиву одежды. Над допотопным — какие выпускались в пятидесятых — прессом для глажения брюк нависала согбенная фигура старика портного с всклокоченной шевелюрой. Заметив вошедших, он поднял голову и произнес:
— Do'bree den.
Чиун обратился к нему на беглом русском, вслед за чем старик портной выхватил пистолет и попытался прикончить незваных гостей.
Чиун уклонился от первой пули, предоставив Римо разбираться со второй. Римо проворно отскочил в сторону, затем перелетел через стойку, отделявшую его от портного и небрежным ударом разоружил того. Портной в ужасе схватился за запястье правой руки. У него на глазах ладонь пошла багровыми пятнами, словно обгорела на солнце. На самом деле краснота происходила от кровотечения в результате разрыва всех кровеносных сосудов.
— Sukin syn! Sukin syn! — вопил он.
— Он назвал тебя отпрыском самки собаки, — с готовностью перевел Чиун.
— Я понял, — сказал Римо и вцепился портному в глотку. Тот потерял сознание. — Почему он хотел убить
— Потому что я приказал проводить меня к его главарю.
— Главарю марсиан?
— Главарю организации, конспирацию которой он обеспечивал.
— Конспирацию? Мне кажется, это самое обычное ателье.
— Посмотри вокруг Римо. Тебе это ничто не напоминает?
Римо огляделся. В тесном помещении царил беспорядок, пахло паром и крахмалом. В глубине находилась примерочная кабинка, задернутая красными шторами. Эти шторы были единственным ярким пятном в остальном убогого интерьера.
— Да, теперь я вижу, — промолвил Римо.
