— По-латыни это означает Красная планета.
— Под этим именем вы перекачивали деньги на счет «Биобаббла». Но мы хотим знать, зачем вы это делали.
— Я не обязан вам отвечать.
— Неправильный ответ, — сказал Римо, а Чиун сзади схватил Пагана за загривок и сжал свои костлявые пальцы с длинными ногтями.
Космо Паган с красным, как кусок говядины, исказившимся от боли лицом упал перед Римо на колени.
— Я всемирно известный астроном и экзобиолог, — запричитал он.
— В настоящий момент, — сказал Римо, — вы мне больше всего напоминаете марсианина.
— Вы не имеете права так обращаться со мной.
— Почему нет?
— Это не по-американски. Я являю собой национальный символ. Я занимаю ответственный пост.
— Начнем с начала. Зачем вам нужен был контроль над «Биобабблом»?
— Кто-то же должен был о нем позаботиться. Изначально проект задумывался как прообраз марсианской колонии, а они отказались от этой идеи. «Биобаббл» — это было единственное, что могло подогреть общественный интерес к Марсу. Я должен был спасти его.
— Идея высадки на Марсе накрылась в тот самый момент, когда российская космическая программа приказала долго жить, — сказал Римо.
— Вы рассуждаете в человеческих категориях. В геологических сроках высадка на Марс — это дело ближайшего будущего. Другое дело, что нам, молекулярным организмам двадцатого века, не суждено дожить до этого события.
— Говори за себя, бледнолицый, — сказал Чиун. К тому времени он смилостивился, и лицо Пагана постепенно принимало здоровый розоватый оттенок.
— Я взялся за спасение этого проекта, чтобы сохранить мою мечту.
— В том числе закачивали туда кислород и готовили пиццу, — сказал Римо.
— Не важно. Это был мой проект и мои деньги.
— А когда он стал всеобщим посмешищем, вы его поджарили.
— Это не я!
— Вы можете это доказать?
— У меня нет ни средств, ни соответствующей технологии, чтобы вывести на орбиту такой аппарат.
— Какой аппарат? — спросил Чиун.
Паган колебался.
— Ну! — грозно произнес Чиун и сильнее сдавил шею Пагана. — Правду, поклонник Марса.
Паган покраснел пуще прежнего. На лице его проступили синие прожилки вен, и наконец оно стало решительно похоже на марсианский ландшафт. Из кармана у него вывалился батончик «Марс».
— Я говорю правду. — Звуки, которые он издавал, напоминали птичий клекот — Я знаю об этой штуковине только то, что мне рассказал приятель из штаб-квартиры СПЕЙСТРАК. Командование НОРАД считает, что это какой-то вражеский спутник.
Римо посмотрел в прищуренные глаза Чиуна, и оба, не сговариваясь, пришли к одному и тому же выводу, сделанному на основе показаний жизненно важных органов Пагана и его неспособности терпеть боль.
— Он говорит правду, — сказал Римо.
— Разумеется, я говорю правду. Зачем мне уничтожать свою собственную мечту?
— Мы слышали, что некая парагвайская компания заплатила русским, чтобы они при помощи своего «шаттла» вывели эту штуковину на орбиту. Вам что-нибудь об этом известно?
— А вы знаете, что Buran по-английски будет «снежная буря»?
— Да при чем здесь это? — буркнул Римо.
— Мне неплохо платят за то, что я собираю подобные сведения, — сказал Паган. Он подобрал с пола шоколадку и сунул ее в карман вельветового пиджака.
— Нам это неинтересно, — сказал Римо. — Чиун, отпусти его.
— Благодарю вас, — промолвил доктор Паган, поправляя ворот красной водолазки.
Римо вспомнил московскую секретаршу «Щита», которая пыталась пристрелить его из АК-47.
— Никогда не слышали о «Щите»? — спросил он.
— О щите? Ну, бывает, скажем, озоновый щит...
— Он ничего не слышал о «Щите», — сказал Римо.
— Если не возражаете, я был бы не прочь посмотреть на этот загадочный летательный аппарат. Он должен скоро пролететь.
— Без нас. Мы займемся делом.
— В верхней фазе Урана, — забормотал доктор Паган, вскарабкиваясь на стул и приставляя правый глаз к объективу телескопа. К тому моменту, когда Римо и Чиун подошли к выходу, он, казалось, начисто забыл об их существовании.
— Кстати, — уже с порога окликнул его Римо, — ваша жена просила кое-что передать вам.
— Что такое? — рассеянно спросил Паган.
— Вам снова звонили из «Кью-Эн-Эм». Они готовы удвоить гонорар.
— Скажите им, что меня это не интересует.
— Вот сами и скажите. Мы агенты ФБР, а не мальчики на побегушках, — сказал Римо, закрывая за собой дверь.
Не произнося ни слова, они сели в машину. По дороге к основному шоссе Римо сказал:
— Куда ни отправляемся, всюду упираемся в тупик.
— Марсиане — вот кого нам следует искать, — в ответ промолвил Чиун.
— Если так будет продолжаться, я вынужден буду согласиться с тобой.
Они выехали на шоссе и взяли курс на Тусон, чтобы там пересесть на самолет — перспектива, которая вовсе не радовала Римо.
Глава 40
В бункере СПЕЙСТРАК на горе Шайенн, затаив дыхание, следили за Объектом 617, который уже вторгся в космическое пространство над территорией восточных штатов. Затем все издали вздох облегчения.
Но никто не испытал такого облегчения, как Президент Соединенных Штатов.
Он уже был готов отдать приказ об уничтожении объекта, когда с ним связался директор КЮРЕ Харолд У. Смит и сообщил, что у него имеются основания подозревать доктора Космо Пагана.
— Паган? — воскликнул Президент. — Быть этого не может!
— Пока это не доказано, но мои люди собираются с ним разобраться.
— Надеюсь, они не собираются его убивать?
— Это зависит от степени его причастности.
— Это очень популярная личность. Я сам читал его книги.
— Господин Президент, я буду держать вас в курсе.
Оставив спальню Линкольна, Президент вернулся в Овальный кабинет, где его дожидался министр обороны.
— Все отменяется, — сказал Президент. — По крайней мере пока.
— Не могу не согласиться с таким решением, — не скрывая облегчения, сказал министр обороны.
Таким образом, Объект 617 остался цел. Третья мировая война (мир и не подозревал, что она могла быть развязана в любую минуту) откладывалась на неопределенный срок.
Когда Объект 617 снова появился на горизонте небесной сферы, он опять сместился; теперь он пролетал над американским Западом.
Те, кто держал руку на пульсе, снова облегченно вздохнули. Эти районы — от Монтаны до Аризоны — имели относительно небольшую плотность населения. Имелись там, правда, ракетные шахты, но большинство из них все равно подлежало уничтожению согласно договору о сокращении вооружений.
— Мы можем позволить себе передышку, — сказал министр обороны, и снова потянулись томительные
