минуты ожидания.
Бартоломью Мич с лицом цвета овсяной каши сидел за мониторами, управляя при помощи джойстиков азотными двигателями, работающими далеко-далеко от земли.
У него за спиной на экране компьютера загорелось сообщение.
В штабе управления ГЕОДСС получали оптические изображения Объекта 617. Одна половина темно- бурого шара находилась в тени, другая, обращенная к луне, была освещена.
И вдруг, когда объект пролетал над районом Солт-Лейк-Сити, он как будто ожил.
Темный шар, сделанный из неведомого материала, словно проснувшийся паук, расправил стальные лапы, и его ядро, невидимое, пока он находился в состоянии спячки, частично открылось, озарив ночное небо ярчайшим блеском свежеотчеканенного двадцатипятипенсовика.
— Что за черт?
Вопрос повис в воздухе.
В следующее мгновение неприметная сфера развернулась веером, образовав гигантский светящийся диск, в центре которого появились три черные буквы: «МИр».
А потом экран залил такой ослепительно яркий свет, что те, кто находился в диспетчерской, невольно зажмурились и отвернулись.
Глава 41
Первым заметил роковые буквы на ночном небе Чиун.
— Римо! Смотри!
Римо остановил машину и вышел на шоссе.
Увидев на небосводе три уже знакомые русские буквы, он, зная, что за этим последует, бросился на землю, зажмурившись и обхватив голову руками. Чиун не долго думая последовал его примеру.
Раздался гул, от которого задрожала земля, и даже сквозь плотно сжатые веки они увидели ослепительное зарево. Волна раскаленного, опалявшего листву, воздуха прокатилась над их спинами, словно дыхание дракона.
— Не поднимай голову, папочка, — предупредил Римо Чиуна.
— Все уже миновало, — сказал тот.
— Удар может повториться.
Но второго удара не последовало. Римо и Чиун одновременно встали на ноги. Оглянувшись, они увидели, что над тем самым холмом, на котором стояла обсерватория Космо Пагана, клубится дым. Холм был на месте. Но обсерватория и окружавшие ее деревья исчезли. Холм был похож на дымящуюся кучу компоста.
— Пагану крышка, — сказал Римо.
— Но почему он? — недоумевая, спросил Чиун.
— Хотелось бы мне это знать.
Они проехали назад, сколько было можно. Площадь радиусом около ста метров представляла собой выжженную черную землю пополам с расплавленным песком. Дымились обугленные головешки — все, что осталось от вековых деревьев. Из-за нестерпимого зноя подобраться к вершине холма они так и не смогли.
Но все же они подъехали достаточно близко, чтобы убедиться, что доктор Космо Паган вместе со своей обсерваторией, домом и женой превратился в дым и воспарил к звездам.
Три исполненные сарказма русские буквы съежились и исчезли. В небе последний раз мелькнула и погасла крохотная точка.
В знойной тишине аризонской пустыни отчетливо прозвучали сказанные Римо вполголоса слова, слова, которые прежде он никогда бы не произнес:
— Может, это и впрямь марсиане....
— Ты только что вступил на тропу мудрости, — многозначительно изрек Чиун.
— В чем же мудрость?
— В том, чтобы не перечить мне, — ответил мастер Синанджу.
Глава 42
Доктор Харолд В. Смит воспринял новость довольно спокойно, настолько, насколько при сложившихся чрезвычайных обстоятельствах уместно говорить о спокойствии.
— Паган мертв? — спросил он.
— Мертвее не бывает, — ответил Римо.
Смит лихорадочно соображал: какие выводы можно сделать из сообщения Римо? На столе у его локтя стоял бумажный стаканчик с водой. Он рассеянно поднес его ко рту и осушил залпом. Только после этого он вспомнил, что забыл выпить таблетки. Проглотил и таблетки, не запивая: две от головной боли плюс «Алка-Зельцер». В животе у него отвратительно заурчало.
— Видимо, Паган, имеет какое-то отношение к Объекту шестьсот семнадцать.
— Он божился, что он ничего не знает, и поверьте мне, Смит, если бы это было не так, мы с Чиуном вышибли бы из него правду.
— Почему же тогда тот, кто стоит за объектом, решил отделаться от него?
— Мы можем только строить догадки, Смит. Ясно одно — мы снова зашли в тупик.
— Римо, мы не имеем права на поражение. Мы имеем дело с творением рук человека. Должно существовать какое-то решение.
— Если только это не творение рук марсианина, — заметил Римо.
— Никаких марсиан не существует.
— Мы знаем, что это не русские, не Паган, не Пентагон. И я готов заложить ранчо, что это не парагвайцы — или как там их.
— Может быть, Пагану заткнули рот, потому что он подобрался слишком близко к истине, — вслух размышлял Смит.
— Раньше вы говорили, что Паган замешан в этом деле, потому что своими гипотезами сознательно морочил всем голову.
— Хм.
— Это не русские, — буркнул стоявший рядом Чиун.
— Нам это уже известно, папочка, — сказал Римо.
— Русские не ошиблись бы в написании слова «Мир», — не унимался Чиун.
— Что там такое? — спросил Смит.
— Да ничего особенного, — ответил Римо. — Просто Чиун лезет тут со своими советами.
— Слово, которое появлялось на небе, не русское, — продолжал Чиун. — Скажи это Смиту.
— Смит, вы слышали? — спросил Римо.
— Да.
— Чиун, он тебя слышит. Так что отстань. Ты мешаешь Смиту думать.
— Римо, передайте трубку Чиуну, — вдруг потребовал Смит.
— Зачем?
— Хочу услышать, что он думает по этому поводу.
Римо пожал плечами и отдал трубку мастеру Синанджу.
— Мастер Чиун, повторите еще раз, что ты сказал, — попросил Смит.
— Я видел эти буквы, — сказал Чиун. — Русское «мир» пишется не так.
— А что же тогда там было написано?
— Какая-то чепуха. Греческая "Р" пишется не так.
— А какая же там была буква?
— Она была лишь похожа на "Р". Но на строчную. Две другие буквы были заглавные. А у "р" была слишком длинная ножка.
Римо угрюмо молчал.
