– Граф, вы ни слова не сказали о речи его величества!
– Мадам, физика утверждает, что всякое действие вызывает противодействие. Речь его величества была реакцией, за ней неизбежно последует другая реакция, но напрасно я стал бы пытаться ее угадать.
Дама казалась весьма озадаченной таким ответом.
– Но что говорят ваши чувства, граф? – настаивала она.
– Мадам, я могу это чувствовать так же, как смену времен года, не больше и не меньше. Они также предопределены высшей силой, против которой никто не может восставать. Мы просто приспосабливаемся к этим явлениям, как и все смертные. Единственное различие между временами года человека и временами года природы – то, что длительность первых предугадать невозможно.
Собеседница рассмеялась.
– Граф, вы возвращаете мне спокойствие и присутствие духа, – воскликнула она. – Вы словно держитесь от всех на почтительном расстоянии. Как я восхищаюсь вами! Как бы я хотела быть похожей на вас!
– Боюсь, мадам, что вы от этого только проиграете, – поклонился Сен-Жермен. – По моему мнению, ваше очарование намного превосходит мою мудрость.
Дама рассмеялась еще звонче, и атмосфера, царящая в группе людей, окруживших лжеграфа де Сен- Жермена, несколько разрядилась.
– Вы знаете, что мне только что поведал граф? – прощебетала довольная собеседница Сен- Жермена.
Веселость привлекла внимание весьма представительного господина, который неторопливо приблизился к Александру, которого принял за графа де Сен-Жермена.
– А, господин де Беранже! – воскликнула дама.
– Граф, – обратился к Александру Беранже, – вы присутствуете при историческом моменте.
Протокол требовал, чтобы на это заявление последовал ответ.
– Сударь, коль скоро вы дипломат, – тут же откликнулся Александр, – вы принадлежите к избранным, которым известен этот мировой закон: История никогда не заканчивается.
Беранже удивленно приподнял брови. Он собирался что-то сказать, но среди присутствующих возникло движение, и беседа оказалась прервана. Царь уже набросил плащ и собирался удалиться.
– Приятного вечера! – провозгласил Петр, явно довольный собой. – Танцуйте и пейте за мое здоровье!
И царь вышел в сопровождении нескольких советников и секретарей.
– Разве император не останется в Санкт-Петербурге? – поинтересовался лже-Сен-Жермен.
– Нет, я слышал, что он возвращается в Ораниенбаум, – ответил Беранже.
Александр поклонился.
– Мне пора уходить, – произнес он.
Лже-Сен-Жермен распрощался с собеседниками, пообещав своей собеседнице, что непременно придет к ней завтра музицировать. Он уточнил, что остановился у графа Ротари, в Графском переулке, возле Аничкова моста.
Франц поджидал Александра возле двери.
– Карета скоро появится, – шепнул ему на лестнице слуга.
Увидев Себастьяна, стремительно входящего в особняк Барятинского, сам князь, братья Орловы и шевалье де Барбере поставили бокалы и одновременно вскочили со своих мест.
– Нам немедленно нужно отправляться в Петергоф! – сообщил Сен-Жермен.
Он вкратце передал речь царя и рассказал про скандал. Затем сообщил об угрозе войны с Данией. Григорий Орлов вполголоса выругался.
– Ему известно, что гвардейские полки поддерживают императрицу, – пояснил Григорий. – Поэтому Петр хочет нас удалить. Вы правы, граф, нам необходимо действовать, и как можно быстрее.
– В Зимнем все заметят, что вы отсутствовали, – предупредил Алексей.
– Никто не заметит, – возразил Себастьян. – Я по-прежнему там.
– Вы, стало быть, умеете раздваиваться?
Себастьян, усмехнувшись, покачал головой. Польза от присутствия Александра стала для всех очевидной.
– Вы велели кучеру подождать? – спросил князь Барятинский.
– Нет, я отослал карету обратно в Зимний дворец. Но ваши лошади в конюшне?
– Да.
– Тем лучше, – сказал Себастьян. – Хорошо бы императрица предстала перед гвардейцами верхом. Граф, – обратился он к Григорию, – отправляйтесь с Федором в казарму прямо сейчас. Думаю, в полку уже сыграли отбой.
Похоже, Григорий не сразу сообразил, в чем состоит план Себастьяна.
– Алексей, мы с шевалье де Барбере едем за императрицей в Петергоф и привезем ее в казармы. Нужно, чтобы к этому моменту гвардия была уже наготове, ждала приказа к выступлению, – объяснил Себастьян.
Теперь Григорий все понял.
– Но что, по-вашему, нам делать потом?
– Арестовать царя. Он, должно быть, в Зимнем дворце. Вы отдадите приказ гвардии.
Мысль о том, что придется арестовать царя, повергла всех в ужас; это было равносильно государственному перевороту. Они готовились к этому уже много месяцев, но теперь, когда нужно было переходить непосредственно к действию, заговорщиков удерживала мысль о святости и неприкосновенности престола.
– Вы опять-таки правы, – сказал наконец князь Барятинский Себастьяну. – Если мы этого не сделаем, то столкнемся с невиданной жестокостью. Идемте.
– У вас есть пистолеты? – спросил Себастьян.
– Здесь два, – ответил Барятинский.
– У меня тоже есть, – сказал Барбере.
– И у меня есть. Вы полагаете, нам придется ими воспользоваться? – встревожился Алексей.
– Все может быть. На всякий случай держите их наготове.
Барятинский отпер ящик секретера и вытащил оттуда два пистолета, два мешочка с порохом и два кресала, протянул их Себастьяну и Алексею Орлову. Затем приказал слуге седлать лошадей.
– Федор и Владимир, – велел Григорий младшим братьям, – вы поедете со мной в казармы.
В мгновение ока все оказались в вестибюле и стали надевать плащи. В эту минуту из конюшен вернулся слуга Барятинского и сообщил, что оседланы три лошади.
Заговорщики стояли на ступенях у входа, когда стук колес заставил их насторожиться. Карета. Себастьян узнал кучера и сидящего рядом с ним Франца. Дверца кареты открылась, Александр спрыгнул на мостовую и бросился к крыльцу.
В иных обстоятельствах реакция присутствующих могла бы рассмешить Себастьяна. Барятинский, братья Орловы и Барбере вытаращили глаза при виде двойника графа де Сен-Жермена.
– Что происходит? – спросил Себастьян сына.
– Царь уехал в Ораниенбаум.
Известие заставило всех задуматься. Это не меняло кардинально их планы, хотя стало понятно, что действовать придется быстрее. Понадобится время, чтобы привезти императрицу из Петергофа, выступить с речью перед войсками, затем отправить их в Ораниенбаум. Императора удастся арестовать не раньше утра. Еще одна причина не терять ни минуты.
Себастьян задумался: всего лишь три человека, чтобы сопровождать императрицу? Лучше добавить еще одного; путь это будет Франц. Сен-Жермен попросил Барятинского распорядиться оседлать еще одну лошадь.
– В Петергоф! – воскликнул Себастьян, запрыгивая в седло. – Алексей, вы поедете впереди, вы знаете дорогу.
– Что мы скажем страже? – спросил Алексей, выходя во двор и погружаясь в серую, безлунную
