Настал черед служанки удивиться. Она засмеялась:
– Верно угадали, сударь.
– А что стало с вашей матушкой?
Лицо молодой женщины омрачилось.
– Умерла, сударь. Там, в Пуату.
Себастьян кивнул. Пьера восхитило умение дедушки с первого взгляда точно угадать возраст человека. Александр же почувствовал тут какую-то тайну.
Когда они поднялись в свои комнаты, Себастьян отозвал сына в сторону.
– Александр, эта служанка – ваша сводная сестра.
Тот расхохотался.
– Вы шутите, отец?
– Нет. Выслушайте меня.
И Себастьян рассказал ему историю о ночном нападении, о молоденькой служанке, пытавшейся его отравить, и о том, что за этим последовало.[50]
– И что вы собираетесь с ней делать?
– Эта служанка – моя дочь. Я не могу бросить ее здесь.
– Отец, было бы гораздо лучше оставить ее в неведении…
– Нет. Послушайте меня. Пьер не может расти без женской заботы. Он сейчас в том возрасте, когда приобретают знание мира и людей. А вокруг него одни мужчины. Это не уравновесит его характер. Северина кажется мне наилучшей нянькой. Вы же видели, как она сама, повинуясь лишь порыву души, потянулась к мальчику.
– Вы хотите, чтобы я доверил Пьера дочери отравительницы?
– Ее мать была тогда глупенькой девчонкой и к тому же принуждена к этому бандитами. Не перекладывайте на детей грехи их родителей. Я прошу вас от всего сердца о снисхождении.
Александр сел и вздохнул. Наконец спросил:
– Что вы собираетесь предпринять?
– Поговорю с ней. И прошу вас присутствовать при этом.
– Вы хотите удочерить взрослую женщину?
Александр заметил нелепость своего вопроса: ведь он и сам был усыновлен, когда ему было четырнадцать лет. Улыбка отца заставила его смутиться.
– Александр, она обладает качествами, которые не так часто встречаются в том блестящем обществе, где мы вращаемся. Она не мнит себя принцессой, обладающей преимуществами в силу рождения, следовательно, гораздо менее тщеславна. Я считаю, что она способна на привязанность и нежность. А что до остального – поглядим.
– Вы рискуете, отец.
– Я бы рисковал еще больше, оставив свою родную дочь среди доставшегося ей убожества. К тому же я это делаю ради Пьера.
Александр кивнул.
– Вы необычный человек, отец. Не от мира сего.
– Всякий трезвомыслящий человек кажется не от мира сего, Александр.
Они встали рано и спустились в зал вместе с Францем. Северина вытирала тряпкой столы. Они заказали кофе – изысканный напиток, несмотря на свою популярность.
– Мы здесь кофе не подаем, господа. Но я могу купить у бакалейщика и попросить его смолоть, если хотите. Только вот варить не умею, – призналась женщина с виноватым смешком.
– Я вас научу, – сказал Себастьян.
Он дал ей монету, и через полчаса Северина вернулась с бумажным кульком. В нем поместился добрый фунт коричневого порошка из молотых зерен, которые привозили бог знает откуда, из колоний, населенных дикарями того же цвета, для услады богатых да знатных.
– Поставьте, пожалуйста, кипятить воду, – сказал Себастьян. – Как вскипит, несите сюда. И еще дайте мне чистые кувшин и тряпицу.
Северина пошла исполнять распоряжения своего необычного клиента. Вскоре она вернулась с кастрюлей крутого кипятка, кувшином и тряпицей, которая и в самом деле выглядела довольно чистой. Потом стала наблюдать за действиями Себастьяна: тот насыпал кофейный порошок в тряпицу и медленно залил на глазок пятью частями кипящей воды. Через несколько минут кувшин был полон ароматного напитка.
– Это же черным-чернехонько! – воскликнула она.
Александр рассмеялся.
– Не будете ли вы добры принести нам пять чашек? И еще сахару или меду, – попросил Себастьян.
– Но вас же только четверо?
– Хочу и вас попотчевать этим напитком, Северина.
Он протянул ей тряпку с вываренной кофейной гущей.
– Что мне с этим делать?
– Выбросить.
– Заплатить такие деньги и выбросить? – воскликнула Северина, явно шокированная.
Александр опять рассмеялся. Молодая женщина, вздыхая, пошла выбрасывать помол, послуживший всего один раз. Вернувшись, села рядом с Пьером, погладила его по головке и пристально посмотрела на остальных.
Очевидно, Александра смущало присутствие Франца на таком важном собрании. Себастьян заметил это и попросил пруссака погулять с Пьером полчасика. Франц встал и увел мальчика.
– Я же вижу, что вы мне хотите что-то сказать, сударь, – сказала Северина Себастьяну. – Так давайте.
– Что вам сообщила мать о вашем происхождении, Северина?
Во взгляде женщины появился вызов.
– А вам-то какое дело?
– Вы сами скоро поймете. К своей же выгоде.
Она поразмыслила.
– Матушка сказала, что я ей досталась на память.
– А не сказала от кого?
– Вы что, из полиции? – спросила Северина, насторожившись.
– Нет. Она еще наверняка добавила, что я посоветовал ей бежать.
– Вы?
Северина вытянула шею и впилась в Себастьяна взглядом.
– Да. Это я оставил ей вас на память, велев назвать Севериной. Или Исмаэлем, если бы вы родились мальчиком.
Она встала и хмуро уставилась на Себастьяна.
– Верно. Но раз вы мой отец, то почему сами-то сбежали?
– Я не сбежал. Вы ведь наверняка знаете эту историю. Я просто позволил вашей матери скрыться и не угодить на виселицу.
Северина была явно в замешательстве.
– Так вы в самом деле мой отец?
– Да. Вы плод неудавшейся попытки убийства.
Знала ли Северина обо всем этом? До конца ли открылась ей мать? Быть может. Подобные тайны слишком отягчают совесть, чтобы не желать облегчения от них хотя бы на исходе жизни.
– Незадолго до смерти, – сказала Северина хрипло, еле слышно, – матушка мне призналась, что безумно вас любила. Что вы были прекрасны, как ангел. И что небо наказало ее, отняв вас, но сжалилось, подарив меня.
Она залилась слезами и простонала:
– Зачем вы сюда явились? Мучить меня?
– Вовсе не для этого, Северина. Нас свел случай. Но больше он не может нас разлучить. Вы замужем?
