– Делай сам! – воскликнул солдат. – Мы не пойдем на это за все золото мира! Давид просил не трогать даже волоса на голове своего сына!
Иоав в сопровождении нескольких офицеров поспешил к тому месту, где упал Авессалом. Он был еще там, кровь сочилась изо лба. С лицом, искаженным злобой, Иоав пронзил ему грудь мечом. Молодой человек затрясся в предсмертной судороге: его руки поднялись, ноги согнулись, потом его конечности упали, и тело осталось неподвижным. Самый красивый юноша Израиля был мертв.
– Похороните его! – приказал Иоав.
Неподалеку нашли ров и бросили туда труп. Иоав и офицеры забросали его камнями. Времени на погребение не было, и они побежали догонять свои отряды. Армия Авессалома была разбита. Как и предполагалось, те, кто пробился к Миханаиму, пали под ударами корпуса Еффея. Другие рассеялись по лесам. Иоав велел трубить. Труба Абисхая отвечала ему эхом. Солнце заканчивало кровоточить. Долина погружалась в сумерки. Небо на востоке окрашивалось в цвет индиго. Иоав зажег факелы и осмотрел поле сражения. Абисхай присоединился к своему брату вместе с юным возбужденным Ахимаацем. Трубы Еффея затихали в поле.
Два командира посчитали своих людей: они потеряли около трех сотен. Трупы врагов похоронят и посчитают завтра. Сейчас они были спокойны. Нужно было возвращаться в Миханаим.
– А Авессалом? – спросил Абисхай, когда люди построились, чтобы возвращаться.
Иоав ответил ему красноречивым жестом, означавшим, что сын Давида отправился в загробный мир.
– А Амессай? – спросил, в свою очередь, Иоав.
– Он убежал. Несомненно, в Иерусалим, – ответил Абисхай.
– Жаль! – воскликнул раздосадованно Иоав. – Я бы всадил ему меч в живот.
– Позволь я пойду вперед и сообщу царю, что Господь избавил его от врагов! – попросил молодой Ахимаац, обращаясь к Иоаву.
– Сегодня не ты понесешь новости, – ответил Иоав. – В другой раз, может быть, но сегодня сын царя мертв.
– Авессалом мертв? – закричал Ахимаац.
Иоав кивнул головой и приказал одному кусхиту отнести вести царю.
– Я иду с ним! Неважно! – вскричал Ахимаац.
– Зачем? – спросил Иоав. – Никто не поблагодарит тебя за новости.
– И все-таки я пойду! – настоял Ахимаац.
И молодой человек удалился. Он бежал так быстро, что опередил кусхита.
Давид ждал, сгорбившись, у ворот Миханаима вместе с Эфраимом и слугой. Часовые укрепили факелы на крепостных стенах с каждой стороны будки часового.
– Кажется, я слышу звук трубы, – сказал Давид наблюдателю, который держался около будки. – Поднимись и посмотри, нет ли на дороге гонца.
Наблюдатель поднялся на крышу будки.
– Я вижу человека, – сказал он.
– Он один?
– Он один.
– Тогда он несет вести.
– Я вижу еще другого, но он дальше за ним.
– Он тоже несет вести.
– Первый молодой человек.
– Это, должно быть, Ахимаац или Ионафан. Я ему дам награду!
Ахимаац на одном дыхании подбежал к воротам Миханаима, узнал царя в мрачном свете факелов.
– Все хорошо! – крикнул он и поклонился Давиду.
– Благословен Господь, который отдал тебе на милость тех, кто восстал против тебя! – произнес он.
– А мой сын Авессалом?
– Царь, Иоав послал меня, он волновался, но я не знаю всего, что произошло.
– Останься со мной, – сказал Давид. Он встал рядом с царем и перевел дыхание. Немного погодя подбежал кусхит и, узнав царя, остановился перед ним.
– Хорошие новости, мой царь! – воскликнул он. – Это Иоав послал меня. Господь отмстил тем, кто восстал против тебя!
Давид качнул головой.
– А мой сын Авессалом?
– Пусть все твои враги и все бунтовщики, которые хотят тебе зла, находятся там, где сейчас он, – ответил кусхит.
Давид закрыл лицо руками и залился слезами. Потом он поднялся в свою комнату и предался горю, восклицая:
– Авессалом! О Авессалом! О мой сын! О, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой!
Его крик слышался у ворот города.
Когда его генералы вернулись, он все еще рыдал. Они слышали, как этот старик голосил о горе, которое ему принесла смерть сына, который хотел его убить. Иоав, Абисхай, Еффей узнали от Эфраима, что Давид намеревался объявить завтрашний день днем траура.
– Ну, об этом не может быть и речи! – крикнул Иоав Эфраиму, охваченный яростью военного.
– А тогда зачем мы рисковали нашей жизнью! – крикнул раздраженный Абисхай. – Для кого мы проливали кровь братьев иудеев и наших соратников? Заткни этого старика, вместо того чтобы рассказывать нам его бредни!
Эфраим побледнел как полотно и удалился. Все другие разошлись по своим местам со скорбными лицами.
Иоав пошел во дворец и потребовал, чтобы его тотчас принял Давид. Эфраим сослался на горе, которое царю принесла смерть сына.
– Да плевать я хотел на это! – крикнул Иоав, свирепея от гнева.
Эфраим, охваченный паникой, открыл дверь царских покоев. Иоав застал Давида в подавленном состоянии. Давид поднял на него заплаканные глаза.
– Послушай, – сказал Иоав, плохо сдерживая свой гнев, – ты оскорбил сегодня вечером всех своих слуг. Ты оскорбил сегодня всех, кто сражался за тебя, кто рисковал своей жизнью за тебя, за твоих детей, твоих жен и любовниц. Ты больше не достоин трона, Давид. Ты любишь тех, кто тебя ненавидит, и ты ненавидишь тех, кто тебя любит! Ты дал нам всем почувствовать, всем офицерам и солдатам, что мы ничто для тебя. Ты бы, наверное, плясал от счастья, если бы мы все умерли, а Авессалом, этот вонючий гад, интриган, был бы жив, не правда ли? Теперь, Давид, я требую, слышишь, да, я, твой генерал, требую, чтобы ты пошел и поздравил своих генералов, солдат и лейтенантов! Сейчас же, ты меня слышишь? А если ты откажешься, Давид, то клянусь именем Бога, с тобой в эту ночь не останется ни одного человека!
Голос Иоава гремел как гром. Бледный, с круглыми от оцепенения и страха глазами, Давид отодвинулся к постели, как будто бы хотел войти в стену, к которой прижимался спиной, а Эфраим трясся всеми своими членами.
– Так и будет, я клянусь тебе, мой царь! Это будет самое худшее, что ты испытал с тех пор, как родился на свет! Вставай, Давид!
И Иоав ткнул пальцем на дверь.
Давид встал. Он прошел мимо Иоава, старая тень, которую навсегда покинула слава, он – создатель Израиля, тот, кто бросил вызов Саулу, объятый страхом получить удар копьем в спину. Абисхай был внизу лестницы, ведущей из старых покоев Саула.
– Собери армию, всю армию во дворе, – скомандовал ему Иоав тоном, не терпящим возражений. – Царь хочет их поздравить, прежде чем они отправятся спать.
Немного погодя вся армия была собрана во дворе, при свете факелов. Они смотрели во все глаза на
