Фалуа поднялся на ноги, взял кувшин с водой и стал жадно пить.
– Не знаю, известны ли вам причудливые изгибы карьеры Пьера де Морвилье, – продолжил он. – Еще четыре года назад он был хранителем печати, а это чрезвычайно высокая должность. Затем его симпатии склонились в пользу Карла Бургундского, Карла Французского, Иоанна Бурбонского и прочих мятежных принцев. Король отправил его в отставку. Впоследствии Пьер де Морвилье вновь перешел на сторону короля и сумел завоевать его доверие. Теперь Людовик не может обходиться без Пьера, чей талант убеждения и хитроумие не знают себе равных. Король назначил его членом своего совета вместе с другим преданным ему человеком, Даммартеном.
– Какое отношение имеет все это к вашей безумной выходке? – оборвал его Жозеф, который в очередной раз с раздражением убедился, насколько жизнь их семьи зависит от перипетий королевской политики.
– Потерпите, я пытаюсь объяснить вам, откуда такая страсть у Бернара де Морвилье к книгопечатанию. Тут ключ ко всему делу. Быстрое изготовление текстов, например памфлетов, сделало бы его, как он считает, более могущественным, чем сам ректор. Листовки, распространяемые на улицах, изменили бы настроения в городах. А Бернар благодаря этому стал бы необходим своему брату. Чуть ли не командовал бы им. Вот его мечта. Он думал, что сумел прибрать материалы Фуста. Ибо Фуст вел переговоры именно с ним. Но материалы от него ускользнули. Он знает или подозревает, каким образом это произошло. Поэтому он послал меня сюда. Он сказал мне, что университет заплатил Фусту задаток в пятьсот экю. Показал мне документ. Тогда я не знал, что это фальшивка.
Жозеф начинал понимать подоплеку дела.
– Университет богат. Почему нельзя просто купить печатню? – спросил он.
– Это редкое оборудование, вы сами знаете. Главное же – Морвилье хотел, чтобы печатня принадлежала только ему. С помощью брата он добился бы покровительства университета. Начать он хотел с издания трудов одного астролога…
– Астролога?
– Кристиана Базельского. Тот предсказывает победу брату короля, Карлу Французскому.
Кристиан Базельский! Да это же тот астролог, который плетет козни при дворе Рене Анжуйского! Чудная компания! Жозеф обдумал услышанное и пришел к выводу, что Бастер, несомненно, был тоже связан с Морвилье.
– А какова роль Гийома Фише в этом деле?
– Он, естественно, ничего не знает. Морвилье внушил ему, что для вящей славы университет должен иметь печатню, и Фише поручил ему выяснить, каким образом таковую можно приобрести. Морвилье воспользовался этим, чтобы осуществить собственные планы.
Жозеф ясно представил себе ситуацию.
– Хорошо, – заключил он. – Морвилье будет обвинен в лжесвидетельстве. Его будут судить, приговорят или оправдают, в зависимости от позиции его брата и настроения судей, но вы-то можете доказать, что были всего лишь исполнителем, которого ввел в заблуждение фальсификатор. Не вижу здесь угрозы для вас и не понимаю, какая тут может быть клятва чести.
Фалуа поднялся.
– Это только одна сторона дела, – произнес он, встав перед Жозефом. – Морвилье связан с еще одним очень могущественным человеком.
– С кем же?
Фалуа на мгновение заколебался, затем сказал:
– С Иоанном Бурбонским.
Жозеф поднял брови:
– Пусть так. Герцог Бурбонский – человек действительно могущественный, и он союзник короля. Но я по-прежнему не понимаю, в чем здесь угроза для вас и почему вы связаны клятвой чести.
Фалуа придвинулся к Жозефу еще ближе.
– Они масоны, – выдохнул он.
Наступила пауза. Жозеф слышал о масонах и всегда спрашивал себя, какую цель преследует эта тайное общество, которое одни обвиняли в немыслимых злодеяниях, а другие считали собранием выдающихся умов. Сам он ни к какому определенному мнению пока не пришел.
– Вы тоже масон?
– Да. Если я заговорю, мне конец. Такова участь предателей в нашем братстве.
Жозеф вздохнул.
– Тем более вам необходимо сменить имя, – сказал он. Измученное лицо Фалуа осветилось, придав ему вид страдальческий и одновременно пугающий.
– Почему вы так мерзко вели себя по отношению к Франсуа де л'Эстуалю? Почему сказали, что его мать колдунья?
– Жанна де л'Эстуаль! – вскричал Фалуа. – Самая отъявленная блудница во всем Париже!
Жозеф метнул на него ледяной взгляд:
– Вы говорите о моей жене.
– Вашей жене? – испуганно воскликнул Фалуа. – Я думал, она жена вашего брата…
Повинуясь редкому для себя неконтролируемому порыву, Жозеф вскочил и схватил Фалуа за ворот.