тебя что, какое-то предубеждение против тропиков? У меня нос краснеет.
Доктор попрыгал по снегу. - Донна, твой нос краснеет от любого чиха. Покраснение - первый и главный талант твоего носа.
- Некоторым бы уже надоело быть такими грубыми. Они бы выпустили пар, им стало бы скучно, но ты им не чета. Так держать.
Он, как зачарованный, смотрел на снег. - Говорят, что у инуитов существует пятьдесят слов, обозначающих его.
- У меня тоже имеется несколько, - пробормотала Донна. Потом она увидела это. Она перебралась через сугроб и увидела. У подножия пологого снежного склона, в миле от них: широкий ледяной пласт расстилался до самого горизонта, словно гигантский каток. Две машины на гусеничном ходу были припаркованы на особенно тёмном участке льда. Люди, похожие с этого расстояния на чёрные точки, стояли кольцом, вытянув руки в стороны. Они размещали флажки, отмечая границы тёмного пятна.
- Что это? - спросила Донна. - Захороненный космический корабль, да?
- Они что-то нашли, - сказал Доктор. - Подо льдом.
В волнении он приложил одну руку ко рту, а другой указал вперёд. Белый пар клубился вокруг него, а он притопывал ногами от нетерпения. - Смотри. Ратраки. О, блестяще. Люблю снегоходы.
- Ты всё любишь. Значит, это миссия по выкапыванию упавшей летающей тарелки.
- Люблю миссии по выкапыванию упавших летающих тарелок!
- Я так и думала.
Доктор подпрыгнул. – Пойдём, поможем.
ТАРДИС ждала, как ждала уже много раз до этого. Она тихонько гудела, чувствуя холодный антарктический снег, оседающий на её обшивку. ТАРДИС очень хорошо умела ждать.
Однако, в этот раз, ждать пришлось не так долго, как она думала. В десяти метрах от двери падающий снег неожиданно разлетелся во все стороны, оставив в воздухе дыру в виде силуэта человека. Фигуру, появившуюся в этой дыре, ТАРДИС сразу узнала: симпатичное худое лицо, тёмные дружелюбные глаза, всклокоченные волосы.
Мужчина поёжился в своём потрёпанном костюме. Он приплясывал, пытаясь согреть ноги, обутые в кеды.
Он посмотрел на Доктора и Донну, пробирающихся через снежные заносы к обречённой экспедиции. Улыбнувшись, он подумал о том, что их там ждёт. Это страшновато, по правде говоря.
Затем он достал большой металлический ключ и поцеловал его. - ТАРДИС! Поверить не могу! - он радостно взметнул руку вверх, а потом прижал её к губам, заглушая смех. Беспокойно бросив взгляд на Доктора и Донну, он увидел, что те не обернулись.
Он поднял ключ. - Момент истины, - произнёс он.
Мужчина подошёл к ТАРДИС, открыл дверь и шагнул внутрь.
Дверь закрылась.
Несмотря на завывание полярного ветра, изнутри донёсся голос. Голос счастливейшего человека на планете.
- О. Боже. Мой. Я, правда, стою у консоли управления. Да!
Спустя шестьдесят секунд ТАРДИС исчезла.
Два
Себастьян давно смирился с фактом, что, даже при всей его скромности, он - самый безумно прекрасный мужчина во вселенной. Его нынешнее лицо представляло собой набор сплошных превосходств: самые синие глаза, самые прекрасные золотистые волосы и самые белые острые зубы. Идеально посаженный нос с горбинкой и пухлые губы дополняли картину. Его тело было доведено до совершенства упражнениями со шпагой, а правую щёку, добавляя драматизма, он украсил небольшим шрамом. Он для уверенности ещё раз взглянул в зеркало и изобразил выражение, заготовленное для приветствия гостей.
- Чёрт меня подери, если я не выгляжу сегодня прекрасно, - объявил он своему отражению. Он щёлкнул пальцами. Двери комнаты распахнулись, впуская свиту помощников Себастьяна: шестерых напудренных роботов в париках, созданных, чтобы облачать своего хозяина в самые разнообразные одежды. Его персональный робот-дворецкий следовал сразу за ними.
Дворецкий был крупным парнем. Очень крупным парнем трёх метров ростом. Себастьян сконструировал своих старших слуг крупными. По его убеждению это олицетворяло собой некую ироническую метафору жизни, силы или ещё чего-то.
Не так давно Себастьян пристрастился к дизайну в стиле европейских дворянских особняков Земли периода восемнадцатого века. Ему нравились шикарные униформы с их богато украшенными блузами, шпагами в портупеях и шпорами. Ему нравились длинные чёрные усы, и поэтому он заставил своих слуг отрастить их. Он даже перестроил свой дом, чтобы тот напоминал романтический руританский замок - такого размера и масштаба, которого никогда не существовало на Земле, но ему казалось, что больше - однозначно и всегда значит, лучше.
Себастьян проверил сегодняшний наряд. Алая туника, узкие брюки цвета вишни, высокие лаковые ботфорты, золотая инкрустированная портупея. - Пока что лучший, - заявил он своему дворецкому. - Самое подходящее одеяние для такого особенного дня. Мои поздравления портному.
- Благодарю вас, сэр, - последовал ответ.
- Итак, а теперь позволь мне взглянуть на свои владения, - Себастьян перепрыгнул через огромную кровать с балдахином и ударил по окну.
Внизу, на просторном мощёном дворе, его слуги - его роботы в шёлковых разноцветных ливреях - приготовили для охотников кареты, запряженные лошадьми. Он готов.
Молекулярный воздушный экран замерцал. В воздухе сформировалась картинка. Его робот- смотритель вызывал из комнаты управления, расположенной в глубине Шато. Смотритель поклонился.
Этот робот тоже был из старших, как и Дворецкий, однако одет был намного скромнее. Себастьяну нравилось, чтобы его командующий персонал носил утилитарную наполеоновскую синюю форму с крупными золотыми пуговицами и большие шляпы-треуголки. Это придавало дому ощущение военной рациональности.
- Говори, Смотритель, - приказал Себастьян.
- Мой господин. Корабли спускаются с орбиты и запрашивают разрешение на посадку. Кроме комиссара Веймарка, который
- Снять защитное поле, - произнёс Себастьян. - Пусть охотники спускаются.
Раздался свист переформировывающихся молекул и экран закрылся.
Шато, дом Себастьяна на Планете 1 во всём выказывал чрезмерность. Архитектурный стиль явно вёл своё происхождение из Европы восемнадцатого века, однако, его масштабность превосходила её богатейших королей.
Дворец Себастьяна раскинулся от горизонта до горизонта, слишком обширный, чтобы вписаться в представления человеческого разума. Узорчатая резьба каменных парапетов, насыщенные цвета витражей, орнаменты на свисающих деревянных карнизах могли бы по отдельности услаждать взор, но все вместе вызывали только тошноту. Это не заботило Себастьяна. По его мнению, слишком много не бывает.
Однако более всего поражал вид, открывавшийся с высоты. Лицо Себастьяна, гигантское, глядящее прямо на тебя, пока твой шаттл снижается прямо в его рот. Шато построили по образу и подобию его хозяина. Как и сам Себастьян, замок был большим, красивым и совершенно безумным. Идея состояла в том, чтобы он внушал благоговейный страх. И он внушал, так что Себастьян ещё ни разу не разочаровался.
Двенадцать посадочных капсул приземлились на площадке в саду, окружающем Шато. Их пассажиров повезли на богато украшенных каретах, запряжённых лошадьми, через каменные ворота во внутренний двор замка. Кареты, без ведома тех, кого они перевозили, с помощью хитроумного сенсора сканировали химический состав тел, ДНК и электро-кинетическую ауру.
