присосках и — дело с концом. А дальше — видно будет…
— Точно! — Черт облегченно вздохнул и отбросил теперь ненужный, свернутый из бумаги рог. — Заодно и тебе присобачим! — Он приставил два пальца ко лбу, изобразив всем известную с детства «козу» и, затоптавшись на месте, забубнил заклинание.
— Ух, эх, забодаю, забодаю!..
Хлоп!.. — И на лбу Якова, а следом и Владимира Ивановича причмокнулись стандартные рога, специнвентарь чертопородных. Ахенэев брезгливо коснулся напоминающих ему некоторые не очень приятные фрагменты неудавшейся семейной «идиллии» адовых украшений, а черт вновь критически обследовал свое отображение в зеркале. Бекнул с прононсом.
— Терпимо, до «толкучки» сойдет…
Ахенэеву приходилось бывать на, так называемых, барахолках, поэтому картина кричащей, визжащей, пестро одетой «толкучки» его особенно не шокировала.
Что до Якова — он оказался в родной стихии. Черт довольно оглядел разномастную толпу и ухватил Владимира Ивановича за рукав, принялся бесцеремонно протискиваться к какому-то разодетому в пух и прах бизнесмену.
— Хело, Боб! Дельце есть. — Ахенэев уловил в интонации Яшкиного голоса нотки былого подобострастия, забытого им с момента отбытия из чистилища.
— Че сдаешь, френдок[10]? Если голдуху[11] по сходным прайсам[12], то беру оптом. Иль опять булыжники[13] припер? Учти — крупные не нужны! Не больше двух каратиков. Усек? — Пророкотал бизнесмен.
— Да нет, Боб!..
— А-а-а, ясно… Опять фирменный клоуз понадобился. Есть. Вайтовые брендовые трузера[14] с зипперами[15] на задних покетах. Родные, не самопал[16]. «Мейд ин Прокисма Центавра»[17]!
Яков огляделся по сторонам, скоренько отодрал рог и тут же посадил на место.
— Вникаешь? Рог нужен, выручай. Только не контровый ширпотреб [18] — фирменный…
Бизнесмен невозмутимо кивнул.
— Имеется. Контрабанда,… - Он потянулся к уляпанной рекламными текстами вместительной сумке, но с внезапной подозрительностью спросил:
— Слушай-ко, френдок,… - Бизнесмен отодвинулся от Ахенэева, поманил черта крючковатым когтем. — А что за мэн с тобой? В таком прикиде? Не из тех ли?… Не из конторы?
Черт возмущенно заверещал.
— Не по делу мнешься, кулек! Окрезел?! — Яков склонил ухо Боба к рылу, зашлепал губами: выдал краткую характеристику на Владимира Ивановича.
Чертова аттестация подействовала моментально. Бизнесмен переродился на глазах: потускнел, обезличел. Унизанные полукилограммовыми перстнями лапы просительно схлестнулись на груди и, как бы оттолкнувшись от неведомого магнетизма, который исходил от вытащенного из кармана Яшиного перстня, Боб отчаянно выдавил:
— Очень! Очень! Очень рад лицезреть в нашей мутной провинции, в Тузах, столь почетного гостя. Всецело уважаемый! Буду счастлив оказать услуги. Любые! Ваш раб и слуга…
Лапы воспарили навстречу Ахенэеву, но под тяжестью драгоценностей возвратились в исходную позицию.
Яков мгновенно оценил ситуацию — пора! — Перехватил инициативу и с покровительственным металлом в голосе отрывисто бросил:
— Значит так! Для соблюдения конспирации полномочный посланец Властителя прибыл во второй круг, в эту дыру, именуемую «Торгово-увеселительными заведениями» налегке. То есть, другими словами, тебе доверяется наиважнейшая миссия по организации антуража, экипировки: самого что ни на есть комфортабельного проживания высокопоставленного лица и сопровождающей его свиты. Черт пристально вгляделся в стоящего во фрунт Боба. Удостоверившись, что тот проникся ответственностью момента, для полной ясности, отчетливо добавил.
— Одежда, транспорт, сервис — твоя забота. Вник?…
— Так точно! — Рявкнул Боб уставным голосом и клацнул копытами. — Позвольте уточнить один нюансик?
— Валяй! — Яков благодушно кивнул.
— В каком количестве свита?
— В единственном, милый. В единственном. Пока… Свита — это я!
Боб обреченно вздохнул, но делать нечего и он, смирившись, угодливо поинтересовался.
— С чего начнем знакомство?
— Чеши к путанам! — приказал Яша. — Подготовь почву для нашего визита.
— Да меня туда не пустят… — Коммерсант потупил глаза с видом праведника.
— Хорош прибедняться, френдок. Уж я-то знаю, куда ты вхож, а куда — нет. Эту басню прибереги для фининспектора. Давай, полный вперед!
И Ахенэеву стало смешно до слез. Владимир Иванович понял, что эскорт в десять, двадцать рыл устроил бы коммерсанта больше, нежели один Яков — старый знакомый, внезапно обретший такую могучую руку.
Яков отступил на шаг, задумчиво помял пятерней рыло и лоб.
— Хм, хм!.. Для полной иллюзии не хватает двух-трех штришков. Изюминки…
Ахенэев потух окончательно. Состояние Владимира Ивановича можно было сравнить разве что с состоянием туземца, которого насильно впихивали в тяжелейший водолазный костюм.
По рогам размашистым криком «Адидас». Куртка типа «Летучая мышь» заселена орлами семейства «Монтана». Пятнистые бананы-варенки, с фурнитурой из молний, уголков и заклепок, бренчащие от малейшего колебания. Кроссовки на застежках-липучках фирмы «Найки».
— Хм, хм!.. Вот, кажется, то, что надо… — И Яков ловким движением захлестнул на шее новоявленного «фирмача» ремешки двух фотокамер: «Никона» и «Полароида».
— Ол райт! — Он оценивающе взглянул на Ахенэева. Можно выступать.
— Ага!.. — растягивая удавку, скрутившуюся из ремней, задыхаясь согласился фантаст и, узрев на пальце Якова переливающийся перстень, спросил. — А что это за печатка? Можешь не отвечать, если секрет.
— Да какой на фиг секрет. Должностной перстень уполномоченных на особое задание суперчертей. — Яков полюбовался на украшенную бриллиантами лапу. — Лишь из-за тебя, босс, Антихрист мне его и вручил. Сила у этой штуки, я тебе доложу, ну прямо как у того пропуска, что папаша Мюллер Штирлицу выписывал.
— А ты и Юлиана Семенова читал? — изумился фантаст.
— Почему бы и нет? Клево мужик излагает. Ты не в курсе, когда он «Экспансию» продолжит?
— Ну, это прогнозирование больше по вашей части.
— Не, босс! Что касается творчества, это не по нашей…
— А по чьей?
Яков почему-то смутился, и хрюкнув что-то невнятное, неопределенно указал на пол.
Писатель понял, что коснулся какой-то запретной темы и тактично умолк.
Самодовольный, раскормленный швейцар «Путантреста» оглядел Владимира Ивановича с головы до ног и было вякнул — «Визитку…» но тут же потерялся: увидел подсунутую Яковом под пятак с магическим для посвященных перстнем-печаткой в виде платинового черепа с бриллиантовыми глазищами.
— Виноват, не признал… — Он запоздало забил хвостом, выкинул ногами фортель, подобие реверанса и, пытаясь как-то сгладить неловкость, льстиво упредил. — Боб в голубом зале дожидается…
