канализационного колодца.
— Свободных мест нет! Спецобслуживание! — Робот опять включил единственную в его фонотеке магнитную запись.
Наконец Яков умудрился двинуть по «кумполу» супостата. Робот обхватил манипуляторами «противную» переднюю панель, окутался вызывающим спазмы желудка дымом, букетом запахов: шашлыками, окрошкой — словом, всеми встречающимися в дежурном меню любого храма чревоугодия блюдами и неожиданно плаксиво выдавил:
— О, господи! Да когда же сменят вывеску? Им — ширма, а здесь резисторы плавятся… Ходють и ходють всякие неаттестованные… — Канализационная крышка внесла заметные изменения в конструкцию робота.
Нанести второй, добивающий удар обидчику Яков не успел. Из-за угла вывернулся бронетранспортер, разродившийся десятком здоровенных, затянутых в кожаные комбинезоны и прозрачные шлемы молодчиков. Из «Одуванчика» подскочило еще пятеро таких же бравых ребятишек и, взяв в кольцо Владимира Ивановича и Якова, принялись охаживать их резиновыми дубинками. На спинах опричников Ахенэев успел прочитать «Исчадии ада».
Вопли фантаста и черта, пытающегося остановить побоище криками об ошибке, недоразумении, до сознания Исчадий не доходили. Пропустив Ахенэева и Якова через строй современными шпицрутенами Исчадия закрутили голодающим верхние конечности за спину и, накинув им на головы холщевые мешки, подбадривая пинками, куда-то поволокли.
Получасовые скитания, наощупь, по коридорам, лестницам, лифтам, показались Владимиру Ивановичу испытаниями пострашнее эскалатора. Лишь ощутив под подгибающимися коленями пододвинутый стул, Ахенэев неприкаянно подумал:
— Пришли…
Владимир Иванович и Яков не сразу привыкли к бьющему в глаза свету, после мешочной слепоты. Когда же зрение возвратилось, Исчадий, притащивших их в кабинет, не было и в помине. Зато за огромным, заваленным географическими картами столом восседали Исчадия, рангом, несомненно, выше предшественников. Это подтверждали и темно-пурпурные береты с прорезами для рогов.
— Обыскать! — Повелительно рявкнул один из заседающих, с тройным подбородком, неприязненным взглядом и золотыми шевронами на левом рукаве. — Фотоаппараты в лабораторию. Пленку проявить и снимки, не мешкая, сюда.
Содержание карманов Ахенэева и черта вновь оказалось предметом тщательного изучения.
— Все, босс! Картина Репина «Приплыли»… Покушали! Выпили и закусили! Сейчас эти «повара» из нас и цыплят табака и омлет сделают. — Зашептал Яков разбитыми губами. — Не вздумай брякнуть, что мы журналисты, а то и разбираться не станут. — Втолковал он обмершему фантасту. — Тут, брат, ни контрамарка, ни Всененавидящее Око не помогут, как у того деда в бутылке, сплошное экранированное. Институт Содействия Чрезвычайным Акциям Дифференцирующим Искусственное Интернирование в ад, то есть, Исчадии ада нами занялись. А это — контора серьезная. Как пить дать, шпионаж шить начнут. Так что, держись: черт не выдаст, мутант не съест. Эх, и эти злополучные удостоверения… Во-он лежат… Хорошо, что другим занимаются, до них пока не добрались. Короче, босс, запоминай, ты — менеджер рок-группы «Мрак». Забудь о своей принадлежности к пишущей братии. Враз изведут на соусы. — Владимир Иванович, скомкав суетные мысли, подавленно кивнул, но не удержался, поинтересовался шепотом:
— А почему менеджер?
— Музыка, босс, это — всегда нейтралитет. Гавкай о чем заблагорассудится — все равно никто в серьез не примет. Ну да ладно… Сытый голодного не разумеет, попробую что-нибудь провернуть. Попытаю счастья.
— Так! — Взгромоздился над столом старший из Исчадий. — Задание? Явки? Пароли? Шифры?…
— Джентльмены, — черт приблизился к столу. — Произошло какое-то досадное недоразумение. Я — князь Загробштейн, а это — мой друг! Мы хотели зайти пообедать. Проголодались! А ужасный наглый робот инсценировал драку и, в конечном итоге, мы же в чем-то виноваты.
Черт цапнул со стола удостоверение «Прейзподнеш пресс» и — проглотил, даже не подавившись.
Старший выкатил похожие на оловянные плошки глаза и с хищным хряском взревел.
— Хвост на отсечение: или резидент, или — диссидент! А впрочем, один ляд! На какую разведку пашешь?!
Яков отпрянул от лилового берета и присел рядом с Владимиром Ивановичем, с простецкой, блаженной миной на лице. Однако, Старший не был настроен на игру в молчанку. Взвинтивший себя демонюга ударил кулачищем по столу так, что столешница треснула, как хрупкая яичная скорлупа.
— Признавайся, какие компр. материалы схрямзал? Цель заброски?
Яков понял — в создавшейся ситуации лучшая защита это нападение. Можно выиграть время и что- нибудь придумать.
— Ты че на меня наезжаешь? Повторяю для бестолковых — я, князь Загробштейн, личный порученец Антихриста. Вот мой должностной перстень. — Черт произнес эту тираду тоном оскорбленного вельможи. При чем у него достало хамства подсунуть свою расслабленную лапу с перстнем под самый нос ошалевшему от таких манер старшему Исчадию, жестом, предполагающим последовательный раболепный поцелуй. Автоматически сработали какие-то генетические цепи и грозный бесенюга подобострастно лизнул Яшину кисть. В следующий момент черт не остался инвалидом, лишь благодаря своей реакции каратеиста. Мощные челюсти старшего из Исчадий страшно заклацали, перекусывая пустоту. У остальных, от подобной, неслыханной дерзости, начался приступ базедовой болезни.
Но расчет Якова оправдался: он внес сумятицу и сомнение в ряды пленивших их Исчадий.
— Генерал! Вам нельзя волноваться! Выпейте «Тазепам» и «Интеркардин», — услужливо подал побелевшему демону таблетки и стакан воды ровненький, с прижатыми локотками сосед по столу. Судя по количеству шевронов — всего лишь до локтя, — Ахенэев решил, что это, скорее всего, адъютант.
Генерал проглотил лекарства, сунул правую лапу за пазуху, подавил грудь и подсевшим, усталым голосом распорядился:
— Перстень снять. На экспертизу. Антихристу позвонить. Немедленно!
Через тройку минут лекарство подействовало: пергаментное лицо обрело багровый оттенок, генерал набрал нужную силу.
— Та-а-к! Значит Вы, милейший, — Князь Загробштейн?
Яков снисходительно кивнул, и — слабо державшийся рог фирмы «Адидас» отлепился и костяно загремел по полу.
— Пры-ве-рим! А отчего это у Вас, Светлейший, рога искусственные?
— Потерял в боях за принципы и идеалы! — С достоинством произнес черт и добавил. — Вы на каких фронтах воевали, генерал? Не на восточных ли? Может, однополчане?
— Ы-и-ть! — Скрежетнул непереводимое, но понятное не умом, но селезенкой генерал и без воды разжевал сверх лимита пару розовых таблеток. Скривив толстую морду от горечи, он вынес очередное резюме.
— Пры-ве-рим! И позвольте заодно уж поинтересоваться, князь: хвост-то у вас натуральный?
— Конечно! Натуральней не бывает. Подделки для меня, как рыбам зонтик… Ношу или фирму, или — родное.
— И это пры-верим. Не откладывая, сейчас же…
Адъютант воспринял слова старшего по званию как приказ: подскочил к восседающему нога на ногу Якову и потянул его за хвост. Дернул так, что черт, поневоле, взвыл, сделал кульбит со стула и врезался лбом в пол.
— Вроде натуральный! — Отрапортовал адъютант генералу.
— Ну? Натуральный, значит,… - скептически произнес старший, задавая вопрос как бы самому себе. И сам же обрадовано ответил. — Приживили значит. Сволочи! Чертей без рогов, но с хвостами в природе не бывает. Разве что в кунсткамере. А ну, скидывай с него портки. Сейчас уличать буду. Сам. Лично. Покажу, как надо работать.
