До вступления на борт флагмана Владимир Иванович чувствовал себя в относительной безопасности. Хоть и в аду, но под покровительством Самого! Да и черти при ближайшем знакомстве оказались не столь ужасными. «Не так страшен черт, как его малюют» — ведь недаром выдумана пословица. В общем — неплохие ребята.
А сейчас, в окружении обходительных, ласковых на вид инопланетян Ахенэеву представилось, что с ним может произойти, увязни эта звездная тарантайка в невесомости, или, что еще опасней, — улети к себе на Парасит, минуя седьмой круг.
Родственничек же был сам не свой от общения с антигуманоидами и напрочь забыл о существовании писателя.
«Караты, пробы, валюта, акции, дивиденды, рента» — доносилось до Ахенэева терминология финансистов, и он не выдержал:
— Яков!? Ты можешь разговаривать по-человечески?
Черт недовольно взглянул на Владимира Ивановича и развязно произнес:
— Обязательно надо встряхнуть… И балясы поточить не даст…
Но в дальнейшем беседа потекла на знакомом языке.
«Адмирал», убедившись, что Яков не самозванец, порылся в сусеках и вытащил из загашника бриллиант на якорной толщины золотой цепи. Фирменный скафандр черта украсил каменюга каратов на 800–900.
— Очень хорошо, князь, что Вы не перерожденец! — Тонко верещал старший блямблямчик. — На «Парасите» ждут не дождутся монарха, сохранившего чистоту крови… В наших анналах сохранились завещания предков, столетиями мечтающих о мудром и справедливом правителе из династии Загробштейнов. Не поверите, князь, что наш национальный гимн начинается словами: «Великий блямблям Загробштейнов храни!» Прошу Вас, князь, хорошенько подумайте: не соизволите ли взять бразды правления народом в свои лапы? И, извините за бестактность, я не имею полномочий интересоваться такими вещами, но не могли бы Вы документально засвидетельствовать чистоту династии Загробштейнов в течение двух тысячелетий? Не произошло ли случайное кровосмешение с другими какими-нибудь не родовитыми чертями?
— Ха… Нет ничего проще! — Яша представил себя наследным принцем и, беззаботно развалясь в аскетически жестком кресле, осчастливливал сюзеренов вниманием. — Возьмите «Алую Книгу» преисподней, где перечислены все именитые роды и Вы легко убедитесь, что Загробштейны неукоснительно блюли чистоту: женились или на кузинах или, в крайнем случае, на княгинях, иерархически стоящих на одной ступени с нами. Так, моя матушка — урожденная Земея Подколодная. А сам, — отметая последние сомнения инопланетян, — Яков кивнул в сторону Ахенэева, беря его в свидетели — холостяк. Он не даст соврать, каких красавиц я отвергал, сохраняя верность традиции…
— А где находится «Алая Книга»? — Блямблямчик раболепно сложил уши на плечи. — Если Вы представите Зилоду доказательства правоты сказанного, то — хотите или нет, а Вас, князь, провозгласят престолонаследником! О таких деталях, как открытый счет в банке и говорить, думаю, не стоит… Так где же она?
Яков оскорбленно засипел в респиратор и отбоярился.
— Семейные документы хранятся в сейфе ДНК-банка. Там же лежат и матрицы, поколенно, и «Алая Книга» — все в седьмом круге. Кстати, чистоту крови можно установить чисто генетическими путями.
«Адмирал», по-видимому, остался доволен объяснением черта, потому что опять запрыгал на месте, замахал ушами и радостно объявил.
— Так в чем же дело, Ваше Сиятельство! Прошу в субграндину и мы, не откладывая, наведаемся в седьмой круг. Единственный круг преисподней, где молекулярная структура среды бессильна. Со священниками общаемся без защитного поля. А «Анапему» поставим на автопилота, пусть побарражирует, пока утрясем формальности.
Шурупообразная субграндина с пассажирами отстегнулась от матки-корабля и направила винтовой полет к Идолу.
— А что, Адмирал, неужто так припекло, что срочно понадобился монарх? — Яков шоркался по кабине утлого аппарата, рассматривая всевозможные приспособления и приборы и, задевая за попадавшиеся на пути выступы третьим, болтающимся рукавом.
— Ваше Сиятельство! Народ истосковался по батюшке, единокровном властителе параситянского стада! Да и что за страна без монарха? Любое паритетное соглашение с преисподней другой галактики — пустышка… Поэтому — умоляю Вас, возглавьте престол. В седьмом круге отдохнете, посмотрите Армагеддонские игры и к нам, на коронование! Вы — наша надежда!!
Владимир Иванович навострил уши. Армагеддон — насколько был осведомлен Ахенэев — последняя битва между вооруженными силами ада и рая за приоритет во влиянии на жизнь по обе стороны мира. Но на Земле, по церковным толкованиям, эта битва еще продолжается, грядет. А тут, оказывается, — ежегодные состязания! Интересно!
— Яша, а что за игрища? Чуть ли не Олимпийские. И почему в идоле? Какое отношение имеют священнослужители к спорту? Бег в мешках, что ли?
— Босс, перестань! Неужели не понятно: любой священнослужитель на Земле, по сути своей — спортсмен. Во всем. Начиная от желания завладеть вниманием, как можно большего числа болельщиков и кончая постоянной борьбой с соперниками. Правда, в наше время священники подъизмельчали — все же научный прогресс и прочее… Вот в средние века такие ухари были — о-е-ей!! Выставь сейчас, допустим, хваленого Кассиуса Клея против средней паршивости рыцарька-крестоносца из ордена Иезуитов — тот и раунда не продержится. Иезуит боксера одним фанатизмом задавил бы. А про инквизиторов я и не упоминаю, те вообще — супермены. Здесь же, в идеологическом отделе, в частности, в Нью-Ватикане ежедневно, в течение недели проводят Армагеддонские игры. Состязания под стать Олимпийским, это ты верно подметил, только кроме обычных видов спорта введены риторические, магические и переплевательские конкурсы. Чемпионы игр награждаются Благодатями трех степеней. Публики, босс, тьма! Идол и его экономика, считай, только на этом и выезжают! Ну и, само собой разумеется банки, резиденция Самого, институт демонологии — в одной куче. Вся политика преисподней в седьмом круге вертится! Так сказать, коллегиально…
А параситяне тоже себе на уме, знают, когда подкатить. Еще те родственнички!
Яков закурил, смял сигарету.
— Босс, я думаю, наследственные дела никуда не денутся, а на играх побывать надо. Ты-то на земле, небось, страстным болельщиком был? Что предпочитаешь: футбол, хоккей? Я лично болею за «Бардак».
— А я — за «Спартак». — Ахенэев чуть не прослезился, вспомнив, что как раз в это время на Земле проходит чемпионат мира по хоккею. — Интересно, как наши с канадцами сыграли? — Подумалось ему.
— Слушай, Яш, а нельзя ли узнать, как наши сыграли с канадскими проффи? И про «Спартак», заодно?
— Сделаю, босс!
Яков подошел к «дядюшке» и что-то попросил. «Адмирал» указал на пульт и черт, присев к нему, начал колдовать с верньером настройки. Минуты через три он вернулся к Владимиру Ивановичу и бодро объявил:
— «Спартак» в Киеве ободрал ихнее «Динамо» со счетом 5:0, а проффи вздули нашу сборную — 8:3. Но ты не расстраивайся. Отыграются. Там мужики крутые… Ну, все. Пристегиваться. Идем на посадку. Да, с тебя причитается, — Эльвирочка в Идоле!
— «Бардак» — чемпион! «Бардак» — чемпион! — Знакомо неистовствовали трибуны и Владимир Иванович, наверное, впервые за все время нахождения в аду, по-настоящему почувствовал себя счастливым человеком, отпустил постоянно сдерживающие внутренние тормоза.
На протяжении почти двух часов он упивался происходящим на поле большего стадиона. Команды чертей и ангелов заканчивали футбольный матч. До финального петуха оставалось минут пять.
Бугаистый чертило из любимой Яшиной команды резво вертанувшись на одном копыте, то ли
