Мистер Энтони взглянул на Сандари.
— Не хотите ли вы составить мне компанию, моя дорогая?
— Я не хотела бы ничего больше. Но мой хозяин…
— В Англии нет рабства, — заявил мистер Энтони. — Или там, куда решит пойти этот англичанин.
— Эй, там. — Лорд Джеймс Данфорт шагнул ближе к столу. — Я заплатил кругленькую сумму за эту девку.
До того, как мистер Энтони смог вскочить на ноги, или пережить приступ, Симона поймала Данфорта за рукав.
— О, но я и вас вижу на корабле.
Он неохотно положил монету на стол рядом с ней, когда кто-то ткнул его в спину.
— Что за чушь. Все знают, что я хотел купить яхту Трэйнора, как только подвалят деньжата.
Симона закрыла глаза, напевая что-то с закрытым ртом.
— Это вовсе не такой корабль. О, сейчас я вижу вас со связкой писем.
— Что? Ни о каких письмах я и понятия не имею!
— Это ложь, — произнес Харри позади Симоны. — Вы украли их у некой леди и пытались шантажировать нескольких очень влиятельных джентльменов.
Аудитория Симоны отступила на несколько шагов, подальше от Данфорта и его стиснутых кулаков.
— Я бы вызывал вас за такие обвинения, Хармон, но я не стреляюсь с ублюдками. Или с их цыганским хламом.
Симона смогла заметить, как рука Харри потянулась к шпаге, висевшей на боку. Она подняла руку, чтобы остановить его, и Харри понял ее. Сейчас было не место и не время. Он сделал глубокий вдох и произнес:
— Отлично, потому что я не принял бы вызова от такой беспринципной сволочи, как вы. Но если бумаги не ваши, то вы не станете возражать, если Горэм бросит их в огонь. — Маркиз держал перевязанную бечевкой пачку писем и дневник над пламенем камина.
Данфорт почти прыгнул в камин, чтобы спасти сверток.
— Отдайте мне это!
— Конечно, — ответил Горэм, вручая ему пачку чистых листов.
Капитан Энтуистл издал пронзительный свист и крикнул:
— К оружию, ребята. — Два дюжих моряка вбежали в комнату и связали Данфорту руки. — Флот все еще нуждается в здоровых мужчинах, — пояснил ему капитан, когда моряки потащили лорда из комнаты. — Они могут сделать вас офицером, если ваш отец заплатит достаточно, чтобы держать вас подальше от Англии. Но клянусь, не на моем корабле.
— Вы не можете это сделать! Скажите им, Горэм. Мой отец — герцог!
— И он скорее предпочтет, чтобы вы уехали лет на десять, чем вовлекли семью в длинный, грязный судебный процесс. Во всяком случае, так было написано в его письме.
Сэр Чонси заявил, что избавление от Данфорта требует еще одной выпивки, на этот раз для всех.
— Продолжай, Нома, — настойчиво попросила Руби. — Что ты видишь для меня?
Она увидела магазин, наполненный произведениями Руби, очередь из клиентов, ожидающих, когда им вырежут силуэты. — Я не вижу лорда Боумэна на этой картинке, — прошептала она Руби.
Руби наклонилась и прошептала в ответ:
— Скатертью дорога.
Согласно видению Симоны, лорд Эллсворт вернулся к своей жене.
— Она в интересном положении.
Тот дал ей еще одну монету.
— Наконец-то!
Элис протянула монету.
— Что ты видишь для меня, Нома, мальчика или девочку?
Симона взяла Элис за руку и закрыла глаза.
— Мальчика.
Харри скрыл удивление от точного предсказания Симоны, а затем рассудил, что у нее были равные шансы верно угадать пол.
Она продолжила:
— Но вы, ваш сын и лорд Комден находитесь на красивом тропическом острове, полном цветом, любви и счастья. Вы носите его обручальное кольцо.
— Обручальное кольцо? — пробормотал Комден. — Я не могу. Мой отец…
— Здоров и бодр, и пройдет много лет, прежде чем вам нужно будет взять на себя управление его поместьем. Он желает, чтобы вы нашли себе богатую невесту, но если у вас будут собственные средства, то он не сможет заставить вас. Я вижу, что лорд Горэм предложит вам управлять его плантацией на Ямайке. Вам и вашей жене, Элис.
— Неужели? — спросил Горэм.
Симона кивнула.
— Это то, что я вижу.
Элис снова заплакала, в объятиях Комдена.
— Неужели мы на самом деле сможем пожениться? Наш сын будет твоим законным наследником?
Все зааплодировали, когда он заявил, что поговорит с Горэмом по поводу должности, и обратится к архиепископу за специальным разрешением.
— Что насчет меня, — хотел знать Горэм, — теперь, когда о моей ямайской собственности позаботились?
Симона взяла его монету и руку, но также потянулась и за рукой Клэр. Она закрыла глаза, ощущая, как дрожат пальцы Клэр.
— Я вижу… нет, это не может быть верным. — Она сделала паузу, что-то пропела, и снова замерла. — Все, что я вижу, — это что вы вместе в этой самой комнате, Горэм сидит за фортепиано, Клэр готовится петь. У вас обоих седые волосы и немного больше веса.
Горэм покачал головой.
— Моя жена не позволит этого.
Симона открыла глаза и улыбнулась ему.
— Ваша жена в Шотландии со своим дворецким, ее любовником, а вовсе не навещает родственников. Ее отец не станет ничего оспаривать, ни банковские счета, ни сделки, если вы согласитесь не предъявлять в Парламент иск о разводе. Вся его семья была бы опозорена в глазах общества. Леди Горэм больше никогда не вмешается в вашу жизнь.
— Это не может быть правдой.
— Это так, я слышала, как она сама говорила об этом. То есть, я видела, как она заявляла, что не вернется домой, чего бы ей это не стоило.
Горэм был готов отправить гонца в Лондон немедленно, чтобы узнать, было ли что-то из сказанного Симоной правдой. Человек сможет вернуться до того, как все лягут спать.
— Если это шутка… — начала Клэр, ее подбородок дрожал. — Я знаю, что не была добра, но пробудить ложные надежды — это было бы слишком жестоко.
— Я говорю вам только то, что вижу. Дайте мне снова вашу руку. — Симона подождала с минуту. — Да, я вижу вас и Горэма здесь, и юную девушку, играющую на скрипке. Она — талантливая музыкантша.
— Нет! — закричала Клэр. — Вы не можете…
Симона не открывала глаз и крепко держала Клэр за руку.
— Ребенок вашей сестры? Нет, должно быть, она — осиротевшая дочь вашей кузины, та, о которой вы собирались заботиться в Корнуолле.
— Она приедет сюда? — Клэр повернулась к Горэму. — Она может это сделать?
— Почему бы и нет? Девочке нужен собственный дом, а этот особняк достаточно большой.
