довесок… Вот тебе и гений! Вот тебе и переплюнул! - Гость невесело посмеялся, покрутил головой. - Ну я что? Поступил, как все: махнул рукой и стал жить дальше. Но злобу на Зенона всё же затаил, затаил… Анекдот про него придумал, даже в газете напечатал: «Однажды Зенон Элеат пытался догнать черепаху, не смог - и долго потом оправдывался». Не опроверг - так хоть позубоскалю… Спасибо, - машинально поблагодарил он, принимая чашечку кофе и заметно мрачнея. - А теперь вдруг опять накрыло… на старости лет…
- Н-ну… мало ли всяких приколов… - осторожно сказал Глеб. - Зачем же так расстраиваться?
Клиент обжёг губы и, расплескав кофе, отставил чашку.
- Да не прикол это! Не прикол! Знаете, какие умы об эту задачку расшибались? Договорились уже до того, что тело может находиться одновременно в двух местах, - и всё равно не опровергли! Лев Толстой в «Войне и мире»…
- В «Войне и мире»?
- В «Войне и мире»!.. Целую страничку потратил на этот, как он образно выразился, «софизм»! Тоже не сладил - пригрозил, правда, что в будущем учёные разберутся. Бесконечно малые величины освоят - и тут же разберутся! Каких ему ещё бесконечно малых величин? Что может быть меньше воображаемой точки? Из всех возражений одно только возражение Диогена чего-то стоит! Помните? «Движенья нет, сказал мудрец брадатый. Другой смолчал и стал пред ним ходить…»
- Н-ну… правильно, в общем…
- Правильно-то - правильно… - Клиент малость подостыл. Кофе - тоже. - А что этим Диоген доказал? Только то, что логика и здравый смысл противоречат друг другу! Что мышление противоречит практике! Так это было и без него ясно…
Вернувшийся с прогулки старый колдун Ефрем Нехорошев нарочито медленно раздевался в прихожей и, посмеиваясь, слушал доносящиеся из комнаты вопли гостя и увещевания Глеба.
Разделся. Вошёл, потирая сухие морщинистые руки.
- Чего шумишь? - окинув пронзительным оком посетителя, проворчал он. - Апории Зенона ему, вишь, не нравятся! Может, тебе ещё пифагоровы штаны под клёш перекроить?
Присмиревший при виде хозяина клиент встал, поздоровался и даже догадался представиться. Георгий Никандрович.
- Так тебе чего надо-то? - добродушно осведомился Ефрем. - Забыть или понять?
- Понять… - окончательно оробев, выдохнул тот. - Если можно…
- Вот вроде ты, Никандрыч, мужик начитанный, - упрёком молвил старый чародей. - А в Писание заглядываешь редко… Так или нет?
- Позвольте! - не понял гость. - Где Писание и где Зенон?
- Рядышком, Никандрыч, рядышком… Когда Ева с Адамом плод с древа познания съели, Бог как поступил?
- Из рая их изгнал.
- Так. А ещё?
- Проклял обоих.
- Хрен там обоих! - с обычной своей грубоватой бесцеремонностью возразил колдун. - Еву - да, покарал. Рожай, дескать, в муках. А за Адама Он землю проклял. Землю! Так и сказал: «Проклята земля за тебя». Думаешь, Он её просто неплодородной сделал? Не-ет, Никандрыч, нет! Тут всё тоньше… Ежели ты слопал плод с древа познания, проклинай тебя, не проклинай, а разумом ты уподобился Богу и никак уже этого не поправишь… И что тогда остаётся? Землю проклясть! То есть мир исказить, уразумел?.. Разум-то наш под райскую жизнь заточен, а живём хрен знает где, да ещё удивляемся, почему это в квадрате диагональ на сторону без остатка не делится!
Колдун выдержал паузу, поглядел на одинаково ошарашенные физии обоих слушателей и, кажется, остался удовлетворён увиденным.
- Во-от… - сказал он. - А когда помрёшь и, даст Бог, попадёшь в Царство Небесное, сам убедишься: ни почём твой Ахиллес в нормальных условиях черепаху не догонит. Да ему там и на ум не вспрянет за черепахами гоняться…
- А если не даст? - внезапно спросил Георгий Никандрыч.
- Кто?
- Бог.
- А-а, вон ты о чём… - сообразил Ефрем. - Если не даст, то плохо. В преисподней, говорят, даже дважды два трём с чем-то равняется…
Разгладившееся было чело вновь страдальчески наморщилось. Колдун и ученик ждали, пока окоченевший в раздумье Никандрыч подаст признаки жизни. Наконец мыслительная судорога отпустила клиента. Отмяк.
- Я бы всё же просил вас отворожить от меня… - несколько деревянным голосом начал он.
- Эва! - всхохотнул кудесник. - Апорию отворожить? Она ж не живая!
- Ну меня от неё! А то, знаете, пока помрёшь…
- Тоже непросто, - сокрушённо признался Ефрем. - Апория - не баба, сам, чай, понимаешь… - Метнул на клиента пытливый взгляд из-под косматой брови. - Никандрыч, а ты женат?
- Да. Но она, знаете, равнодушна ко всем этим проблемам…
- Не ревнует?
- К кому? К апориям?
- Так это поди пойми, кого ты там на стороне завёл: апорию или ещё кого…
- Нет. Привыкла.
Старый колдун Ефрем Нехорошев насупился, глубокомысленно выпятил губы.
- Ладно, - обнадёжил он. - Попробуем.
Осень вступала в свои права. Глеб стоял у тусклого окна и с помощью духовного зрения наблюдал, как на крыше дома напротив сбиваются в небольшую стаю мелкие перелётные барабашки…
- Ефрем, - позвал он, обернувшись. - Ты в самом деле решил Никандрыча обратно к жене приворожить?
- Слышь, - лениво отозвался учитель. - Запомни: если мужик на чём свихнулся, его уже ни отворожить, ни приворожить. Отвлечь - ещё куда ни шло…
- И как же ты его хочешь отвлечь?
- Уже, считай, отвлёк. Я на него пятнашку напустил.
- Что-что напустил?
- А это, Глебушка, такая энергетическая сущность, маленькая, губастенькая… Я в неё тюбик помады зарядил. Так что придёт наш Никандрыч домой весь в поцелуях. Недели полторы ему точно не до апорий будет… - Старый колдун Ефрем Нехорошев покосился на Глеба и лукаво ему подмигнул. - А там ещё что-нибудь придумаем…
