Дерзко засмеялась - и вышла.
Глеб непонимающе смотрел на Ефрема.
- Нет, ну бутылки я перепутать никак не мог, - сказал он. - Точно говорю, из одной наливал…
- Да понятно, что из одной… - проворчал тот.
- А как же так вышло?
- Да всяко бывает… - сердито помолчав, отозвался старый чародей. - Скажем, сейчас я о тебе хорошо подумал, а минут через пять - плохо. Раз на раз не приходится… - Покряхтел и добавил задумчиво: - А может, она и впрямь вчера сука была. А сегодня лапушка…
Фантом с бакенбардами
И снова скальд чужую песню сложит
И как свою её произнесёт.
Редакция газеты «Ведун» втиснулась между булочной «Хлеб насущный» и магазинчиком «Оккульт-товары». Взойдя на покрытое снежной слякотью бетонное крыльцо, ученик старого колдуна Ефрема Нехорошева Глеб Портнягин обернулся и с неудовольствием оглядел необычно людную улочку. Под колокольный звон, колыша ало-золотыми хоругвями, баклужинские коммунисты-выкресты шли на митинг. Мелькнул плакат: «Страшный Суд - светлое будущее всего человечества».
Пренебрежительно скривив рот, Глеб повернулся к политическим противникам спиной и толкнул тугую стеклянную дверь.
- Здравствуйте, Глеб Кондратьевич! - разулыбалась сильно тронутая возрастом вахтёрша в мохеровой розовой кофте и вязаной шапочке (на вооружённую охрану у редакции средств не хватало). - А мы уж вас заждались…
Объявления и рекламу Ефрема Нехорошева «Ведун» публиковал бесплатно, пользуясь взамен услугами Глеба, еженедельно проверявшего состояние энергетики в кабинетах и, если надо, снимавшего порчу с сотрудников.
- Здравствуйте, - сдержанно отозвался Глеб. - Ну и что у нас сегодня сверхъестественного?
- Редактор про вас с самого утра спрашивал, - отрапортовала вахтёрша. Далее голос её упал: - И ещё знаете, лампочка…
Портнягин с неприязнью покосился на вязаную шапочку.
- Вообще-то я не электрик, - сухо напомнил он.
- Так ведь три дня уже как перегорела! - жалобно вскричала мохеровая охранница, округляя от искренности глаза. - Своими руками вывинтила, в мусорку кинула! Патрон - пустой, а она всё равно зажигается! В полночь, главное…
- А, вон оно что… - смягчился Глеб. - И где это?
- Да вот, в кладовке…
Женщина засуетилась, выбираясь из-за деревянного барьера. Вдвоём они приблизились к узкой двери, за которой обнаружился закуток, на треть заставленный невскрытыми пачками старых газет. Косо выдающийся из стены закутка белёный электрический патрон действительно был пуст.
- Позавчера ночью дежурю… - Вахтёрша перешла на боязливый шёпот. - Смотрю: свет из-под двери. Думала сначала, кто-то новую лампочку ввернул. Пошла выключить - чего зря свет жечь? Не выключается. Надела варежку, хотела вывинтить, а её не ухватишь!
- Горячая?
- Если бы! Рука насквозь проходит, верите?
- Ясно… - вздохнул Портнягин.
Вахтёрша обиделась:
- Если не верите, сами сегодня ночью придите - и…
- Почему же? Верю… - Рослый ученик чародея привстал на цыпочки и произвёл пару пассов перед пустым патроном. - Лампа-призрак, обычное дело… Сильно достаёт?
- Да нет… - смешалась вахтёрша. - Просто не по себе как-то, знаете… И счётчик денежку мотает!
- Ничего он не мотает, - сказал Портнягин, снова опускаясь на всю ступню и отряхивая ладони от чего-то невидимого. - Энергию призраки сосут из астрала, так что счётчик тут ни при чём. Вы на неё просто внимания не обращайте… Явление безобидное…
- Как же безобидное, если призрак? - Женщина поёжилась.
- А вам какая разница? - удивился Глеб. - Вы-то - человек, а не лампочка… Новую ввернуть не пробовали?
- Да я сюда теперь и подходить боюсь!
- Вот и хорошо. А то на одних лампах разоритесь. Спиральки у них чуткие, нервные, а тут призрак! С перепугу перегорать начнут.
Вахтёрша моргала.
- Так это что ж? - оскорблённо проговорила она, сообразив. - У лампочек, что ли, тоже душа есть?
- А как же! - сказал Портнягин. - Любой электроприбор состоит из физической основы и энергетической сущности. Как и мы с вами. Пока лежит на складе - мёртвая материя. Разные там пробные включения после сборки - не в счёт. Так, вспышки сознания, потом они обычно забываются… - Ученик чародея увлёкся, не замечая, что его добродушные объяснения звучат для собеседницы прямым кощунством. - А подсоединили к сети - всё: побежал ток по проводам, пошли мыслительные процессы, то есть, считай, душа народилась. Предполагают, что электрический контур каждой перегоревшей лампочки, - добавил он как бы по секрету, - витает вокруг патрона девять дней. Незримо, правда. Хотя бывает, что и проявляется. Вот как у вас…
Услышав такое, вахтёрша даже помолодела от возмущения.
- Девять дней? Да вы что, Глеб Кондратьич? Может, ещё скажете, что они потом в рай идут?!
- Н-ну, в рай не в рай… Есть там у них, короче, такой эфирный слой… Но это долго объяснять. Редактор на месте?
- На месте! - бросила женщина и, сильно раздосадованная, вернулась за свой барьер у входа.
Интересно, что бы она сказала, узнав о существовании пятимерно-пространственного Форгаранда - потустороннего обиталища великих творений архитектуры, столь впечатляюще описанного Даниилом Андреевым? Или, скажем, о загробной жизни автомобилей. Или об удивительном рае обувных шнурков, имеющем всего одно измерение. Да им в общем-то больше и не надо, шнуркам…
Помещение редакции «Ведуна» было тесным, как лабиринт, на чём, собственно, сходство и кончалось. Заблудиться в шести пенальчиках, гордо именуемых кабинетами, сами понимаете, затруднительно. Даже апартаменты редактора если и превышали размерами узкий жилой чуланчик в однокомнатке Ефрема Нехорошева, то не намного.
