Постоянный (и единственный) партнер – это нонсенс. Но для Тани был нужен именно постоянный единственный мужчина – для вымещения всяческой любви и ласки! А так же для того, чтобы чувствовать себя комфортно и счастливо. Когда есть постоянный мужчина, которого ты любишь к тому же взаимно, – живется намного интереснее и ярче. Вот как-то так. Ну, пользу для здоровья за счет регулярного секса никто не отменял.
В этом месте размышлений Таня подумала, что если бы только подруги узнали, что и с единственным постоянным мужчиной, с Андреем, у них не было секса вот уже больше двух месяцев, они бы захлебнулись от едких насмешек. И её вполне законное желание многократно усилилось.
Она сидела дома одна, и вроде столько всего хотелось сделать, а не то что лень, просто желания нет. Она привыкла чувствовать себя плохо. Она привыкла заставлять себя через силу делать то, что 'надо', а не то, что 'хочется'. Работать, когда хочется спать. Смеяться, когда хочется плакать. Делать вид, что все хорошо, когда это не так. Бегать, когда хочется отдыхать. Может надо вернуть те времена, когда она делала только то, что хочется? Звонила Андрею, когда ей хотелось мужского внимания, и он вылетал к ней ближайшим рейсом либо высылал ей деньги, чтобы она прилетела к нему.
Компьютер был включен, но даже в Живой Журнал ничего не хотелось писать.
Всё же, по мотивам своих невесёлых мыслей она написала:
Posted at provokatsia.livejournal.com
«чёёёёёёрррт. я кажется переспала со своим коллегой по работе. чёёёёрт. ну у меня же было жёсткое табу на офис. чёёёёрт. WTF//// не было сил у меня ему не отдаться. молоденький, жаждущий, дымящийся от желания. и всё равно блять это наверное первый за год секс, о котором я на самом деле жалею. у меня просто слов нет, табу моего тоже уже получается нет. чччёёёёрт. и знаете на каком моменте он меня сломил всё-таки??? соски мне никто ещё так не кусал. блять. Провокация, мозгов нет, бляяяяять. в общем, я очень зла на себя. и кажется я на подсознании понимаю, что до встречи с моим постоянным мужчиной осталось совсем немного так хэ-хэй, давай же натворим побольше чернухи, чтобы при нём строить из себя этакую инокиню-монахиню)))) тысячи чертей…
п. с. ещё я встретила одного человека…короче, если бы я была мужчиной в 31 год, я была бы именно им. он обожает секс, очень раскованно о нём говорит. наверное вам трудно будет представить после моих постов, но он смущает иногда даже меня! из его фразочек: 'ой я больше не могу, эти розовые писечки сводят меня весной с ума' 'Танюша, я не могу уехать в командировку. У меня член стоит и не падает и мне уже больно. Ты где?)))' ну и из 'комплиментов': 'Таня в поряде! и спереди и сзади!' вот так, всех целую, всем секса, йоу)»
Глава 36
Встреча с Таней спровоцировала у Рената приступ. Справиться с возбуждением он мог единственным способом, который только знал. Но даже полночи в интернете оказалось недостаточно, – так он был взволнован. С силой и стыдом он открывал один порносайт за другим, но ни одна порноактриса не могла удовлетворить его, утешить его душу. Казалось бы – простая и ясная проблема, с которой несложно разобраться, надо только как следует натереть морковку, чем жестче тем лучше. Но с каждой новой натиркой градус накала страстей увеличивался, порывы воображения Ренат оплодотворял волнующими раздумьями о Тане, и к утру он был в гораздо большем возбуждении, нежели накануне вечером. Он всё ещё оставался в кресле напротив экрана компьютера, и монументальные очертания свисающих рук, выражая крайнюю усталость, говорили в то же время о далеко ещё не исчерпанных запасах энергии.
Всё же, на короткое время ему удалось забыться сном. Проснувшись утром, он принял душ, позавтракал, и отправился на работу. Добравшись до кардиоцентра он подуспокоился. Сотрудники, увидевшие его в начале рабочего дня, смогли отметить в его облике причудливое переплетение мощи и изнурения.
В людном офисе он молча кружил около Тани, жадно щелкая зубами, не спуская с неё горящего голодного взгляда и демонстрируя прочие симптомы душевного неравновесия. И в течение полудня её преследовал. По лицу Рената видно было, что у него внутри какое-то распирание происходит – это отметили все без исключения сотрудники. Таня держалась холодно и спокойно и как будто не замечала его; затем вдруг призывно улыбнувшись, предложила «утолить голод». Это прозвучало так неожиданно, что он, не веря в своё счастье, истолковал слова буквально и сделал глупость – повёл её в столовую.
Столовая находилась на первом этаже здания; это был бюджетный общепит для сотрудников кардиоцентра, очень приличный качественный обед здесь стоил дешевле, чем в самом недорогом городском бистро. Посторонних сюда не пускали, но для сотрудников Совинкома сделали исключение.
За обедом, жадно расправляясь со свиной отбивной, Ренат пожирал Таню глазами. Она, млея от восторга, ковыряла вилкой салатик. Не доев, она потянулась за салфеткой и задела засохшую гвоздику в вазочке, стоявшую посередине стола. Цветок качнулся.
– Ты мне ни разу еще не дарил цветы, – манерно протянула она.
Отложив нож и вилку, Ренат залпом выпил компот, и шумно поднялся:
– Я сейчас… Жди меня в буфете!
И быстрым шагом направился на выход. Выйдя на улицу, он пробежал по пандусу и вышел за ограду кардиоцентра. Походив по стоянке, нашёл свободного таксиста, и приказал ехать до ближайших многоэтажных домов. Там, в одном из супермаркетов по Второй Продольной (которая в этом месте носит название Университетский проспект), был цветочный отдел. Туда и обратно два километра, поездка заняла двадцать минут. Подъезжая к кардиоцентру, Ренат позвонил Тане: «Тань, выходи на улицу, я у главного входа!»
В этот момент ворота открылись, на территорию въехал микроавтобус скорой помощи. По пандусу прогуливались пациенты, у самых ворот один из больных прощался с целой толпой родственников, приходивших навестить его. Ренат, проходя через ворота с букетом роз, вместе с другими посетителями, не видел, не слышал ничего; он думал лишь об удачном поступке, который совершил, на который его сподвигло чувство, и радовался в предвкушении долгожданного объяснения, которое состоится сейчас самым естественным образом, – как он мечтал.
Предчувствие не обмануло его. Таня увидела его издалека, и Ренат остановился в начале пандуса, справедливо решив, что объясняться лучше в пустынном парке, а не в многолюдном кардиоцентре. Таня, бледная, взволнованная, улыбаясь сквозь слёзы, кинулась к нему в объятия и замерла в них. Придя немного в себя, так и не взяв свой букет, она сказала:
– Ну пойдём…
И зорко осмотрелась, нет ли вездесущих соглядатаев.
Под руку, тесно прижавшись друг к другу, они шли по асфальтовой дорожке, которая, огибая здание кардиоцентра, ведет в парк, и чувствовали себя такими лёгкими, словно крылья выросли у них за плечами. Обогнув главный корпус, в цокольном этаже которого находится «бункер», а затем приёмный покой, они оказались на заднем дворе кардиоцентра, представляющего собой господствующую над парком террасу, которую замыкает бетонный парапет, облицованный природным камнем. Дойдя до парапета, они спустились по лестнице на нижнюю террасу – прекрасный парк с бетонными дорожками для прогулок пациентов.
Апрельское солнце заливало светом нежную зелень деревьев. Освеженный ночной грозой воздух был полон сладостной истомы. Изредка машина, проехав по трассе за видневшейся вдалеке оградой, нарушала безмолвие уединённого уголка.
Ренат, улыбаясь, смотрел на неё так, словно она была уже без платья. На мгновение она растерялась. Кончилось то, что она, хоть и с очень большой натяжкой, называла дружбой, пройдена условная граница, отделяющая дружбу от флирта. Сейчас пойдут уже далеко не дружеские ласки, и она откроет счет «вторым» мужчинам. Она испугалась, что вот так легко предаёт Андрея, свою первую любовь. У неё ещё был шанс отыграть в обратную, извиниться.
Но… поздно. Ренат приобнял её за талию, игриво потрепал по спине, его рука спустилась ниже, туда, где спина теряет своё благородное название. Таня не уклонилась, не сбросила эту руку. Что-то твёрдое уперлось в её лоно. Она не понимала, что с ней происходит. Какое-то странное чувство охватывало её, и вдруг она поняла, что это было почти уже забытое чувство близости мужчины, и когда она поняла и назвала это чувство, оно поднялось над ней мутной волной и захлестнуло с ног до головы.
«Ренатик, милый, поцелуй… возьми меня… скорее же, чего ты ждёшь!»
Ренат чувствовал на губах свежесть Таниных губ. Он сжал её в своих объятиях. Цветы выпали из его рук. Откинув голову, томно закатив глаза, изогнув стан так, что волосы рассыпались у неё по плечам, почти
