— Привет, — сказала, присаживаясь рядом. — Как дела?..
Я к ней даже не прикоснулась. Но Кейла отпрянула так, словно ее обожгло. Сползла с дивана, выбежала из комнаты. Маленькие ножки затопали по лестнице наверх.
Я взглянула на остальных с удивлением.
— Что я такого сделала?
— Понятия не имею, — озадаченно ответила Андреа. — Вроде бы все было в порядке.
— Нашло, видать, что-то, — сказал Терри. — С детьми такое бывает. Особенно с девочками.
Он взъерошил Кендалл волосы, та взвизгнула.
Все тут же забыли о Кейле. Начали прощаться со мной и Сетом, но я осталась в недоумении. Малышка всегда мне радовалась, а в последний раз и вовсе выказала небывалое доверие. Отчего же сегодня смотрела на меня с таким страхом? Обычные детские капризы? Или она заметила то, чего сама я видеть не могла, — след какого-то потустороннего присутствия? Не выдержав, я попросила разрешения подняться к Кейле и попытаться поговорить с ней еще раз.
Она сидела в спальне, забившись в угол кровати, прижав к себе единорога. И при виде меня, остановившейся в дверях, глаза ее стали как блюдца, в которых плескался страх.
— Эй! — сказала я. — Ты в порядке?
Молчание. Только глаза распахнулись еще сильней.
— Я не подойду к тебе, — добавила я, — обещаю. Но скажи, пожалуйста… что ты видишь? Почему боишься меня?
Прошло несколько секунд, и казалось уже, что она не ответит. Но Кейла вдруг заговорила — еле слышно:
— Ты плохая. Почему ты такая плохая?
Чего-чего, а этого я не ожидала. Думала, что она, возможно, увидела призрачную ведьму, парящую у меня над головой… Сердце сжалось. Да, я была злом — служительницей ада. Моей вечной задачей было соблазнять и развращать мужчин. Но больнее, чем любое обвинение — в самых мерзких и нечестивых поступках, — ударило меня слово «плохая», услышанное от маленькой девочки. И, не сказав ничего больше, я отвернулась и пошла вниз.
В машине я рассказала Сету, как провела день, не найдя ангелов.
— За тобой бродит какое-то страшное существо, и ты решила забыться за работой? — спросил он шутливо и сердито одновременно. — С тем же успехом могла бы сходить со мной в кино.
— Ох. — Мне сделалось неловко. — Я хотела, чтобы вы с братом пообщались…
— И, — добавил он, — попросту забыла.
— Я о тебе никогда не забываю, — твердо сказала я. — Просто отвлеклась немного.
— Забавно. Приняла бы ты такое извинение, будь на твоем месте я?..
Дома у меня по-прежнему никого не было. Я отнесла амулет Данте в спальню, потом подсела на диван к Сету.
— Терпеть не могу ждать, — сказала я. — И почему со мной вечно так — случается вдруг что-то серьезное, сверхъестественное, а я сижу без дела и чувствую себя ни на что не годной? Постоянно завишу от других.
— Неправда. — Он взял меня за руку, переплел пальцы с моими. — Ты чудесная и талантливая. Просто не все умеешь.
— Хотелось бы мне уметь еще хоть что-нибудь, кроме превращений. Лазерными лучами из пальцев стрелять или… не знаю даже.
— Думаешь, остановила бы этим Никту?
— Нет. Но хоть охладила бы ее пыл.
— А я вот всегда мечтал обладать замораживающей силой.
— Замораживающей?
— Да. — Сет по-актерски широким жестом указал на журнальный столик. — Если уж говорить о суперменских способностях. Махнул рукой — и все покрылось льдом.
— Не снегом?
— Можно и снегом.
— И как снег и лед помогали бы тебе бороться с преступниками?
— Не знаю. Но хоть охладили бы их пыл.
Я засмеялась, прильнула к Сету. С ним и ждать было легче…
— Хочешь есть? — спросила я. — Ясмин и Винсент соревновались тут за звание лучшего шеф- повара.
И мы отправились в кухню и нашли там столько еды, сколько в ней не бывало со дня моего переезда. На столе стояла тарелка с кусками торта — домашней, судя по виду, выпечки. Сет указал на холодильник.
— Если там есть клубника — значит, Бог существует.
Я открыла дверцу.
— Готовься славить Его, — сказала я и вытащила миску с посыпанной сахаром клубникой.
Потом вторую, побольше, прикрытую пластиковой крышкой. Заглянула в нее.
— А это взбитые сливки.
— Аллилуйя, — провозгласил Сет.
Я поставила обе миски на стол, и все сновиденные духи показались вдруг чем-то мелким и смешным. Сняла крышку со сливок. Сет тут же макнул в них палец.
— Дикарь, — укорила я.
— Божественно, — пробормотал он, слизывая сливки.
Макнул в миску другой палец и протянул мне. Я наклонилась, лизнула тоже. Рот наполнился дивной сладостью.
— Ммм. — Я прикрыла глаза.
— Ммм, — откликнулся Сет.
Я открыла глаза.
— Ты о сливках?
— Не совсем.
— Об этом? — На пальце еще оставались сливки, и я взяла его в рот и принялась сосать, лаская языком.
Сет затаил дыхание.
— Спасибо за помывку, — выдохнул он.
— Чистоплотность, говорят, соседствует с набожностью.
— Ой, а на мне еще осталось, — сказал он.
— Правда? Где?
Он снова зачерпнул пальцем сливки.
— Да вот же.
Я слизала и их тоже, посасывая и целуя не только виновный палец, но и все остальные заодно. Закончив, перевернула его руку, поцеловала.
— Все. Ослепительная чистота.
Сет покачал головой.
— Ай-ай-ай.
— Что такое?
— Ты сама испачкалась.
— Где?
Он зачерпнул еще сливок и вымазал мне губы, подбородок и шею.
— Везде.
И не успела я ответить, как он уже прильнул к моей шее, облизывая и целуя ее столь же чувственно, как я ласкала его пальцы. Я даже поразилась — а ведь была не из тех, кого можно удивить подобными вещами. Инстинктивно подалась к нему, запрокинув голову, чтобы не мешать продвижению его губ. Горячий, на редкость умелый язык подчистил все до капельки сливки на шее, затем принялся за подбородок
