миссис Элсуорси – тоже. Потому что она – настоящая леди, а он – джентльмен. Где бы мне найти учителя языка? Вот если бы встретить снова Артура Ноэля, он бы помог мне!
– О, Джесмин, это ужасно, что ты так много думаешь об этом незнакомце и называешь его по имени. Не надо так, дорогая. Это неправильно.
– Мне он не кажется чужим, – ответила Джесмин, откидывая назад длинные локоны. – Но, Роз, где найти учителя? Пойми, чтобы зарабатывать пером, его надо отточить. Я уже почти сочинила стихотворение, которое, без сомнения, взяли бы… в «Ревью». Оно ничуть не хуже стихотворения Теннисона,[13] которое они недавно опубликовали. Но мне лучше не посылать его, пока я не возьму несколько уроков у человека, который умеет писать. К кому мне идти, Примроз?
– Тебе следует пойти в школу, дорогая, – ответила Примроз. – Здесь, за углом находится учебное заведение для девушек. Мы зайдем туда сегодня и спросим, можно ли взять уроки литературного мастерства.
Мисс Эгертон, директор института благородных девиц, выслушав скромную просьбу Джесмин, посмотрела на нее удивленно, но одобрительно.
– Я не хочу учиться ни французскому, ни немецкому языку, ни музыке, – сказала девочка, – но я хочу, чтобы мне помогли сделать мои стихи певучими и легкими и чтобы оценили мои сюжеты. Потому что я собираюсь, – продолжала Джесмин, глядя в изборожденное глубокими морщинами лицо мисс Эгертон, – зарабатывать на жизнь литературным трудом. Моя сестра будет художником, а я хочу стать писателем и поэтом.
Мисс Эгертон признавалась потом, что она никогда не встречала таких удивительных девочек. Они были такими хорошенькими, непосредственными, а времена – такими тяжелыми… Но все ее ученицы успешно поступали в высшие учебные заведения, и, хотя она мало знала о сочинении стихов и развитии сюжетов, она обещала зачислить Джесмин в свой институт, чтобы направлять ее чтение и, по возможности, помочь ей. Она была очень доброй, славной женщиной и предложила следующее.
– Где будет находиться ваша младшая сестра, если вы обе так заняты, юные леди? – спросила она.
– Дэйзи обещала быть умницей, – лицо Пимроз озарилось нежной улыбкой. – Дэйзи будет ждать нас дома, и смотреть за Пинк, и заниматься рукоделием. Она знает, что если будет хорошо себя вести, оставаясь дома одна, то поможет осуществлению наших планов.
Мисс Эгертон посмотрела Дэйзи в глаза. Когда-то у этой изможденной и сухой старой дамы была младшая сестра, похожая на Дэйзи. Она давным-давно покинула этот мир. При воспоминании о маленькой Констанс мисс Эгертон почувствовала большую нежность к Дэйзи Мэйнуеринг.
– Ваша младшая сестра не должна оставаться дома одна, – сказала она. – Пусть она тоже приходит ко мне. Пока я буду учить мисс Джесмин, Дэйзи может играть или вышивать, по ее желанию, но не одна в вашей квартире, а в одной комнате с нами.
На этом они и сошлись, и все три девочки с нетерпением ожидали начала новой жизни.
Когда Примроз попросила мистера Дэйнсфилда выдать ей оставшийся небольшой капитал, он был недоволен и выразил ряд опасений. Однако из всех друзей он меньше других возражал против плана Примроз, поэтому она охотнее прислушивалась к его советам, чем к советам миссис Элсуорси и мисс Мартиноу. В одном из разговоров мистер Дэйнсфилд сказал ей следующее:
– Моя дорогая, вы оказались в довольно необычном, но весьма неблагоприятном положении. Вы все трое очень молоды, и при этом абсолютно свободны в выборе действий. Что называется, сами себе хозяева. Никто в целом свете вас не контролирует. Если вы просите выдать ваши деньги, я не могу вам отказать, у меня просто нет выбора. Деньги ваши, и если вы хотите их получить, я обязан их вам отдать. Должен с сожалением сказать, что миссис Элсуорси и мисс Мартиноу в ужасе от вашего плана. Может быть, я не прав, но я, скорее, согласен с вами. Я поражен вашей смелостью и уверенностью в победе. Думаю, что, хотя вам и предстоит тяжелая борьба, вы все преодолеете. Но есть одно обстоятельство, которое меня весьма беспокоит: я хотел бы сохранить для вас часть ваших денег. Сейчас у вас в банке ровно двести фунтов. Какую часть этого капитала вы намерены истратить за год?
– Как можно меньше, – ответила Примроз.
– Бесспорно, моя дорогая, но вам следует точно представлять себе сумму в соответствии с вашими расходами. Я бы посоветовал вам не превышать семидесяти фунтов в год. Если вы уложитесь в эту сумму, то будете обеспечены почти на три года. Я разделю ваши семьдесят фунтов на четыре части и буду высылать их вам по первому требованию. Вам прежде не приходилось экономить, беречь и хранить деньги. Поверьте, не стоит хранить крупные суммы в лондонской квартире или носить их при себе. Это небезопасно. Примите мой совет, мисс Примроз, и позвольте мне быть вашим банкиром.
– Тут есть одно препятствие, – сказала Примроз. – Мы действительно хотим быть независимыми. Однако мы понимаем, что неизбежно столкнемся со всякого рода трудностями. Чтобы не поддаться возможному искушению и минутной слабости, мы с Джесмин решили не сообщать нашего адреса друзьям из Розбери, по крайней мере, в течение двух лет. Как вы сможете посылать нам деньги, мистер Дэйнсфилд, не зная адреса?
– Моя дорогая, вы слишком упрямы. Хотя я восхищаюсь вашим мужеством, не могу одобрить стремления прекратить всякую связь с друзьями. Однако и не могу этому помешать. Удовлетворит ли вас, мисс Примроз, мое торжественное обещание использовать ваш адрес только для отправления денег каждый квартал и никому его не сообщать?
В конце концов, это предложение было принято, и Примроз стала получать ежеквартальное пособие.
Глава XXII
СОВМЕСТНЫЕ РОЗЫСКИ
После встречи с Джесмин в соборе святого Павла Артур Ноэль вернулся в свои роскошные апартаменты в Вестминстере и написал миссис Элсуорси следующее письмо.
