прозрачным пологом. Дверь в противоположной стене вела в ванную.
— О, чудесно! Можно выйти из ванной в холл, спуститься по ступенькам и сразу оказаться в море!
Малком, стоявший в дверях, наблюдал за ней.
— Хорошая идея, я пойду с вами.
Долли, правда, не собиралась на пляж прямо сейчас, но море манило. И Малком манил. Это был волшебный остров.
— Я скажу шеф-повару, что вы будете ужинать через час? — спросил Хорхе.
— Спасибо, — ответил Малком, не сводя глаз с Долли, отчего у нее участился пульс.
Она переоделась в шорты и майку и вышла на улицу. Малком ждал ее у арок. Когда Долли подошла к нему, он протянул ей руку, и они стали спускаться по ступеням. Долли знала: он держит ее за руку, чтобы она не оступилась, но представила, что Малком делает это, потому что хочет быть к ней ближе.
— Здесь такой красивый пляж, — вздохнув, сказала она, — и песок белый-белый. — Долли зарылась голыми ступнями в еще теплый песок и застенчиво взглянула на Малкома. — Я рада, что мистер Слейтон задерживается. Я сказала что-то ужасное?
— Нет. — Он мягко рассмеялся. — Я чувствую то же самое. — Голос Малкома стал внезапно хриплым. — У меня появилась возможность побыть с тобой какое-то время наедине.
Он сказал это или мне послышалось?
Малком неотрывно смотрел на нее. Лунный свет, падавший ему на лицо, делал его глаза серебристыми.
— Я редко могу выйти с женщиной, чтобы на следующий день в газетах не появилось мое фото. Здесь мы можем не беспокоиться о соглядатаях.
Его слова проникли в самое сердце девушки, мгновенно оживив тайные мечты, которые она носила в себе уже много дней. Долли никогда не думала, что Малком Фремм может обратить на нее внимание, но взгляд его глаз был слишком красноречивым.
— О, Малком! — выдохнула она, едва дыша.
Долли боялась, что сейчас проснется и Малком вместе с этим островом исчезнут. Он поднес ее руку к своим губам и нежно поцеловал пальцы.
— Пойдем, — сказал он, медленно направившись к морю. — Я хочу знать о тебе все.
Долли улыбнулась: как это по-малкомовски! Прямо и по-деловому.
— Мне кажется, что ты все узнал обо мне в самолете.
— Я узнал, кем ты была. Теперь мне интересно знать, кто ты сейчас и кем хочешь стать.
— Ты это тоже знаешь. Я хочу стать помощником генерального директора, поэтому я счастлива, что замещаю Кэролайн.
— Что ты делаешь в свое свободное время?
Долли смущенно засмеялась.
— У меня его практически нет — я или работаю, или учусь.
— Смотри, ты рискуешь повторить мою судьбу.
— Ну и что? Это не так уж плохо. Ты совсем не такой, каким тебя представляют окружающие. Все говорят, что ты холодный, равнодушный, педантичный. Да, ты любишь добиваться во всем совершенства, но ты совсем не равнодушный, а просто сдержанный, замкнутый.
Малком, казалось, хотел что-то возразить, но вместо этого сказал:
— Ты меня обрадовала. — Он нагнулся и поднял с песка веточку коралла. — Я думал, что обо мне говорят гораздо хуже.
— О, и такое бывает! — подтвердила Долли. — Но люди ошибаются, потому что не знают ту часть тебя, которая открылась мне.
— Долли, ты должна прислушаться к тому, что говорят люди.
Она замотала головой.
— Ты прекрасный бизнесмен, и еще очень добрый. Но ты не афишируешь свои добрые дела, поэтому люди о них не знают.
Малком посмотрел на нее с минуту и повернулся к морю.
— Я бываю добрым, только если у меня есть для этого причина. Запомни это.
Чем больше Малком возражал, тем азартнее Долли убеждала его в обратном.
— Перестань говорить о себе плохо. Думаешь, я не знаю, что, когда мы прилетели и тебе сообщили, что мистер Слейтон задерживается, тебе захотелось сесть в самолет и вернуться в Лондон? Но ты остался из-за меня, потому что понял: мне здесь очень нравится. Так?
Малком в изумлении уставился на нее.
— Ну, скажи, — настаивала Долли.
— Так, — ответил он, с трудом выдавив из себя это короткое слово.
— И ты позаботился о том, чтобы у меня был купальник, и голубое платье, и подарки для Эрнестины и Арделл. И потом та истории с кофе…
— Перестань. — Малком крепко зажмурился.
Неужели он считает, что его репутация жесткого руководителя пострадает, если люди узнают о его доброте? — недоумевала Долли.
— Не волнуйся, — попросила она, погладив по его руке. — Я никому не скажу о твоем добром характере.
— Долли… — У Малкома скривились губы. Он крепко взял ее за плечи, и девушка подумала, что он собирается встряхнуть ее. Но его лицо вдруг разгладилось, руки стали ласкать ее плечи. — Долли… — Он выдохнул ее имя перед тем, как приникнуть к ее губам.
Он, возможно, хотел лишь обнять ее, но вышло по-другому. И, как только Долли почувствовала губы Малкома на своих губах, она обхватила его шею руками, и ответила на поцелуй. Малком с видимым усилием отстранился.
— Я не должен…
— Шшш… Еще как должен. — И снова подставила губы.
Теперь Малком целовал ее так, словно умирал от жажды, а она была прохладным, живительным источником.
Как он мог дурачить стольких людей и так долго? Неужели за все это время никто не удосужился узнать, какой он на самом деле — заботливый, страстный мужчина? Он, должно быть, чувствовал себя ужасно одиноким, думала Долли, запуская пальцы в его волосы. Даже его собственная семья не понимает и не ценит его. Только я смогла увидеть в застегнутом на все пуговицы бизнесмене настоящего Малкома.
Принимая его горячие поцелуи, Долли испытывала глубокое женское удовлетворение. Она знала, что, кроме нее, ни одной женщине не удалось разбудить в Малкоме эту страсть. Он бы не смог раскрыться ни перед кем так, как перед ней.
Я нужна ему! Со мной ему не надо притворяться и прятать свое истинное лицо. Я стану для него убежищем, где он сможет расслабляться. И я постараюсь убедить его, что он нуждается во мне и может мне доверять.
Я скажу, что люблю его.
Долли не знала, как эта мысль пришла к ней — родилась ли в голове или ее нашептал легкий бриз, но это и не имело значения, потому что было правдой.
Да. Долли любила Малкома Фремма, но понимала, что еще не пришло время сказать ему об этом. Она сделает это после того, как он признается ей в любви.
Я не должен был целовать ее, сказал себе Малком. Мне надо было лишь очаровать Долли, обратить на себя внимание, чтобы она забыла о Ричи, но, когда она посмотрела на меня так словно я раненая птица, которую надо немедленно спасать, я не смог совладать с собой.
И, как только Малком поцеловал ее, с ним что-то произошло. Он словно забыл, кто он, и полностью отдался во власть своих чувств. Но Малком не привык подчинять разум чувствам. Люди, которыми руководят эмоции, попадают в беду. Его родной брат — прекрасный тому пример. Хотя сейчас Малком понимал Ричи гораздо лучше, чем утром.
Попрощавшись с Долли у двери ее спальни, Малком связался по телефону со своим офисом и узнал,
