снова поцеловал ее. Она откинула голову, и его губы скользнули вниз, к шее.
— Долли… — прошептал Малком.
— Мне, наверное, надо переодеться?
— Значит, ты хочешь заниматься любовью этой ночью?
— О да, пожалуйста…
Малком тихо засмеялся и, нащупав у нее на спине молнию, потянул замочек вниз.
— Тогда тебе не надо ни во что переодеваться до самого утра.
Сумасшедшее биение ее пульса перешло и медленные, растекающиеся по всему телу глухие удары. Долли не знала, виноват в том бриз, залетевший в открытое окно, волнение или просто нервы. Ее била мелкая дрожь.
— Смею ли я надеяться, что ты дрожишь от желания? — шепнул Малком.
— Д-да…
— Обманщица! — с легким смешком укорил он. — Но очень приятная обманщица.
Долли знала, что Малком считает ее наивной провинциалкой. Собственно таковой она и являлась. Он, возможно, уже сожалеет о своей скоропалительной женитьбе.
Она прерывисто вздохнула, когда платье скользнуло с плеч. Малком спустил его дальше, вниз по бедрам, пока, наконец, сверкая и переливаясь, оно не упало на пол. Теперь Долли стояла перед Малкомом в нижнем белье. Он мой муж, твердила она себе, но по-прежнему воспринимала его как босса.
— Какая ты красивая, — прошептал он, пожирая ее глазами. — А ноги у тебя просто чудо. Ты знала, что мне нравились твои ноги?
— Да-а?.. — удивленно протянула Долли.
— Они мне и сейчас нравятся. — Он коротко улыбнулся, затем нагнулся, поднял с полу платье и бережно перекинул его через спинку стула. — Я хочу, чтобы твое свадебное платье сохранилось, как новое.
Этот незначительный, но сентиментальный жест помог Долли избавиться от нервозности. Получается, что Малком в не меньшей степени, чем она, тронут их бракосочетанием! Холодный ком в груди растаял, превратившись в теплую влагу, которая разлилась по ее сосудам.
— Ты не хочешь съесть что-нибудь? — спросил Малком, подняв крышку с одного из блюд.
— Нет. Не сейчас.
Долли шагнула к нему. Она увидела в его глазах желание, и это придало ей смелости. Не сводя с Малкома взгляда, она расстегнула бюстгальтер, и он упал на пол. Раздался легкий звон — это Малком уронил серебряную крышку.
Долли улыбнулась и скинула босоножки. По тому, как дышал Малком — часто и неглубоко, она поняла, что спокойствие его напускное. Почувствовав эту новую для себя власть над мужчиной, Долли медленно приблизилась к нему.
— Мой дорогой муж, ты слишком тепло одет.
Она еще ни разу не видела, чтобы мужчина так быстро снимал с себя пиджак. Долли сама развязала узел на галстуке Малкома. Ей казалось, что напряженный взгляд, которым Малком смотрел на нее, физически касался ее тела. Но ей этого было недостаточно. Она хотела, чтобы Малком действительно дотронулся до нее.
— Как только ты дотронешься до меня… Или я коснусь тебя… — Малком замолчал. — Долли, я не хочу причинять тебе боль…
Она закрыла ладонью его рот и почувствовала, как он вздрогнул. Другой рукой Долли погладила его по щеке.
— Я люблю тебя, Малком.
— Долли…
Казалось, что она вдруг открыла какую-то потайную дверь, и оттуда хлынул поток страсти, который Малком удерживал под замком всю жизнь.
Издавая нечленораздельные звуки, он осыпал поцелуями ее лицо, плечи и грудь. У Долли подогнулись колени, и тогда Малком подхватил ее на руки, отнес к кровати и опустил на прохладные атласные простыни.
Догорающие свечи освещали лицо Малкома, горевшее жгучим желанием, когда он срывал с себя одежду.
— Долли, моя прелестная Долли… — шептал он, прижимая ее к себе.
Его пальцы творили чудеса, пробуждая в ней желание быть ближе к нему, слиться с ним в единое целое. А этого можно было достигнуть только одним путем.
И когда Малком наконец соединился с ней, и они вместе взмыли на вершину ослепительного блаженства, Долли поняла, что это было больше, чем физическое слияние, соединились и сердца и души.
12
Долли сидела на краю кровати, теребя в руках купленный днем пеньюар.
— Зачем я только потратила деньги на него, — жаловалась она, — если еще ни разу не смогла его надеть.
— Можешь сейчас надеть, — предложил Малком, приподнявшись на локте.
— Какой смысл? Ты все равно снимешь его.
Он протянул руку и привлек ее к себе.
— Ты права.
— Малком, мы должны наконец встать. Уже время ланча — я не говорю о завтраке, который мы пропустили.
Долли еще не успела привыкнуть к статусу замужней женщины, и ее смущало, что они до сих пор нежатся в постели.
— На завтрак у меня была ты.
Она засмеялась.
— Я хочу есть!
— Ладно, — смилостивился он, отпустив ее. — Встаем. — Малком снял телефонную трубку. — Попрошу Хорхе принести обед сюда. — Увидев ее испуганные глаза, он удивился: — Почему бы и нет?
— Потому… — Долли показала на себя, потом на Малкома и затем на постель.
Он сделал невинное лицо.
— Не понимаю…
Долли не сдавалась.
— Потому что!
С наигранным сожалением Малком покачал головой.
— Хорошо, хорошо, мы оденемся. — Без тени смущения он вылез из постели и направился через всю комнату в ванную. — Эй, — крикнул он оттуда через минуту, — здесь достаточно места для двоих! — И, выглянув из-за двери, поманил Долли пальцем.
Долли смогла сесть за стол лишь в половине третьего. Ей было так стыдно перед Хорхе, что она избегала смотреть на мажордома, и это необычайно веселило Малкома.
Они лежали на пляже, когда до них донеслись громкие мужские голоса.
— Где они?!
— Мистер Фремм! — Обычно спокойный, Хорхе говорил сейчас взволнованно.
Малком переглянулся с Долли и встал.
— Малком! Где Долли?! Что ты с ней сделал?!
— Ричи? Малком, это же Ричи!
Лицо Долли просияло при виде Ричи, затем она посмотрела на мужа, и улыбка ее потускнела. Он был
