2 мая (суббота) 10:00
Глядя на все то, что оказалось в моем поле зрения, я снова собрал в себе Кадзуки Хосино. Небо. Бетон. Земля. Песок. Мария Отонаси. Моя рука. Кадзуки Хосино. Это место – задний двор школы. Я – снова я.
Я уже несколько раз переключился, так что привык. Но именно потому, что привык, я заметил.
Это похоже на смерть.
В те промежутки времени, когда я – не я, я полностью исчезаю. Мне даже сны не снятся. Это «смерть», которая приближается ко мне шаг за шагом. Если до 5 мая я не уничтожу «Неделю в трясине», я исчезну навсегда. Иными словами, я «умру».
– Кадзуки? – спросила стоящая передо мной девушка. Я молча кивнул, но тут же понял, что этого недостаточно, и добавил:
– Да, А я.
Отонаси-сан кинула взгляд на свои часы и нахмурила брови.
Я заметил, что на земле перед ней лежит потертая электрогитара.
– Это? Я ее прихватила в музыкальном кружке.
Гитара довольно старая, но струны новые, так что ей, похоже, регулярно пользуются.
…Держу пари, она взяла ее без разрешения.
– Знаешь, я с ней прилично повозилась в «Комнате отмены», чтобы время убить.
Отонаси-сан подняла гитару и начала играть. Здорово играет, гораздо лучше, чем я, – я-то даже фа- мажорный аккорд беру с трудом. Впрочем, она тут же закончила представление и протянула гитару мне.
– Э?
– Играй. Я знаю, у тебя дома есть гитара твоей сестры.
– Ой, нет… Я же фигово играю, знаешь?
– Неважно. Играй на гитаре все время, пока я говорю. Тогда я сразу узнаю, когда ты переключишься на [Юхэя Исихару].
Вот оно что. Вот зачем она притащила с собой гитару.
Я ну очень паршиво играю, так что мне довольно неловко; тем не менее, я начал играть одну знаменитую песню старой рок-группы, которая была в самоучителе.
– Удивительно, что ты знаешь, что сестра отдала мне свою гитару.
– Я знаю о тебе все, – отрезала она.
– …Ты не забываешь то, что было в «Комнате отмены», Ая?
Этот вопрос внезапно пришел мне в голову, и я его задал, продолжая неуклюже играть на гитаре.
– Мм, в общем, я помню все. …Нет, если быть точной, я, конечно, забыла кое-что, там ведь так долго продолжалось почти одно и то же. Но в целом я почти все помню.
Затем Отонаси-сан нахмурилась и посмотрела на меня.
– А у тебя разве не так?
– Угу, я уже мало что помню. И у меня не осталось чувств, связанных с этими воспоминаниями, так что я почти ничего не знаю. Ну, примерно как ты не помнишь лица всех прохожих, которых видишь в городе.
Услышав эти слова, Отонаси-сан распахнула глаза и застыла.
– Э? Что случилось?
– А, нет…
Она явно была в замешательстве, что озадачивало меня все сильнее.
– Так ты почти ничего не помнишь из того, что мы с тобой делали в «шкатулке»?
– Н-ну, в общем, да.
– Вот… как…
Отонаси-сан почему-то замолчала и не раскрывала рта какое-то время. Ожидая продолжения, я глянул на нее, но она поспешно отвела глаза.
– Вообще-то, если подумать, это логично. Ты не можешь помнить так же хорошо, как я. Потому что ты не «владелец». Понятно, наконец-то все становится на места. Вот почему…
И она пробормотала, не глядя на меня:
– …Вот почему ты зовешь меня Аей.
– Э?
– Проехали.
Отонаси-сан вернула свое обычное выражение лица и хмуро посмотрела на меня.
– Эй, Кадзуки. Ты прекратил играть.
Я поспешно заиграл опять. Где я остановился, я забыл, так что начал песню сначала.
– Ох уж… из-за того, что ты нес всякий бред, я до сих пор не подошла к главному.
– Прости. Итак, главное?
– …Мм, давай посмотрим. Я по-прежнему не знаю, можно ли верить словам [Юхэя Исихары], так что об этом пока не будем. Я хочу поговорить с тобой о нынешней «шкатулке», пока уверена, что ты [Кадзуки Хосино].
Я кивком пригласил ее начать.
– По правде говоря, существуют разные типы «шкатулок». Так говорить, может, неточно, но если совсем просто – есть «шкатулки», которые работают внутрь, и есть «шкатулки», которые работают наружу. И если «Комната отмены» была больше внутреннего типа, эта «Неделя в трясине» скорее внешнего.
– ?.. А в чем разница?
– «Шкатулка» внутреннего типа – это в случаях, когда «владелец» убежден, что его «желание» невыполнимо в реальном мире. Например, Касуми Моги, «владелец» «Комнаты отмены», не верила, что можно вернуть прошлое. Поэтому она создала отделенный от реального мира кусочек пространства, где могла верить в свое «желание». Моги запихнула себя и своих одноклассников в эту «шкатулку», где могла верить, что ее «желание» осуществимо.
Я кивнул, не прекращая играть.
– Теперь, «шкатулка» внешнего типа – в случаях, когда «владелец» считает, что его «желание» осуществимо в реальном мире. Похоже, «владелец» этой «Недели в трясине» думает, что его «желание» осуществимо, если только у него есть сила «шкатулки». Действительно, идея захвата чужого тела в реальной жизни может показаться реалистичной. Это означает, что нет нужды создавать какое-то особое, нереалистичное пространство. Где-то здесь лежит и причина того, что я по-прежнему не могу толком почувствовать эту «шкатулку».
– Я не очень понял; так: если человек не верит, что «шкатулка» может совершить чудо в реальном мире, она становится внутреннего типа, а если верит, то внешнего?
– Да, примерно так. Если мы присвоим им номера от одного до десяти по возрастанию «внутренности», то «Комната отмены» будет девятого уровня, а «Неделя в трясине» четвертого. Чем ниже уровень, тем сильнее «шкатулка» влияет на реальность.
Ясно, та «Комната отмены» практически ни на что не повлияла, ведь ни один из моих тогдашних
