Иль в битву вел под стягом боевым; А нынче я в дворецкие лишь годен, И если солнце в замок не заглянет, То мне за ним невмочь подняться в горы. И все тесней, теснее жизни круг, Все ближе самый тесный круг, последний, Где жизнь замрет навек… Сейчас я тень, Недолго ждать — останется лишь имя. Куони
(передавая Руденцу кубок)
Желаю здравствовать! (Видя, что Руденц колеблется, брать ему кубок или нет, продолжает.)
И пусть у нас Одно вино — одно и сердце будет. Аттингаузен
Ступайте, дети… На заре вечерней Дела родного края мы обсудим. Работники уходят.
Я вижу, ты в дорогу снарядился. Ты в замок Альторф снова едешь, Руденц? Руденц
И дольше медлить, право, не могу… Аттингаузен
(садясь)
Но так ли это к спеху? Неужели Так скупо юности отмерен срок, Что не найдешь для старика минуты? Руденц
К чему? Я вам давно не нужен, дядя. Я в этом доме как чужой живу. Аттингаузен
(пристально смотрит на него)
И жаль, что это правда, К сожаленью, Чужбиной стала родина тебе… О, я тебя не узнаю, мой Ульрих! В шелку блистаешь, горд пером павлиньим, Австрийский плащ пурпурный на плече…[226] И смотришь на крестьянина с презреньем — Не мил тебе его привет радушный. Руденц
Почет ему охотно воздаю, Но прав своих ему не уступаю. Аттингаузен
У Габсбурга в опале вся страна… Сердца всех честных граждан скорби полны И возмущенья… Одного тебя Не трогает всеобщая печаль… Отступником тебя считают, ты На сторону врага страны предался, Глумишься над народною бедой. За легкими утехами в погоне, Благоволенья Габсбургов ты ищешь, А лютый бич отечество терзает. Руденц
Страна угнетена… Но отчего же?
