Те двое — монастырские крестьяне. Я знаю, вы от них не отвернетесь, Хоть это крепостные, не как мы, Свободные на собственном наследье. Народ хороший, преданный отчизне. Штауффахер
(обоим)
Подайте ваши руки. Счастлив тот, Кто никому у нас не подневолен. Но честность красит звание любое. Конрад Гунн
Вот Рединг, бывший земский старшина. Майер
Я с ним знаком. Да, это недруг мой По старой тяжбе об одном участке. Мы с Редингом враги перед судом, Но здесь друзья. (Жмет ему руку.)
Штауффахер
Вот сказано умно! Винкельрид
Идут, идут! Вы слышите рог Ури?[231] Справа и слева появляются на скалах вооруженные люди с факелами и спускаются вниз.
Мауер
Смотрите!.. Как! Служитель алтаря, Священник с ними вместе? Невзирая На тяготы пути и мрак ночной, Он, верный пастырь, их сопровождает! Баумгартен
С ним Вальтер Фюрст и клирик Петерман. Но что-то я средь них не вижу Телля. Вальтер Фюрст, священник Рёссельман, псаломщик Петерман, пастух Куони, охотник Верни, рыбак Руоди и еще пятеро других поселян. Все собравшиеся, числом тридцать три, выходят вперед и становятся вокруг костра.
Вальтер Фюрст
Итак, должны мы на земле отцов, Законном достоянье нашем, тайно Сходиться здесь, как будто для убийства. И в ночь, которая покров свой темный Дает лишь преступленьям и делам, Что солнечного света избегают, Мы право добываем, хоть оно И чисто и светло, как день лазурный. Мельхталь
Да будет так! Что мрак ночной прядет, То радостно на солнце расцветет. Рёссельман
Союзники! Господь мне мысль внушил. Здесь вместо общины мы собрались И представляем весь народ по праву. Приступим к совещанью по старинным Обычаям страны, как в мирный год; Что незаконного в собранье нашем,
