Геслер
А кто сказал вам, будто я шучу? (Срывает яблоко с висящей над ним ветки.)
Вот яблоко… Живей! Посторонитесь! Шаги отмерить!.. Восемьдесят хватит… Ни больше и ни меньше… Он хвалился, Что в ста шагах сразит любую цель… Ну, так стреляй, — смотри ж, не промахнись! Рудольф Гаррас
О, боже!.. Это уж не шутка… Мальчик, Ты на коленях вымоли пощаду! Вальтер Фюрст
(тихо Мельхталю, который с трудом сдерживается)
Сдержитесь, Мельхталь, я вас умоляю! Берта
(ландфохту)
Довольно, сударь! Ах, бесчеловечно Отцовским сердцем так играть. Уж если Бедняга за проступок свой ничтожный И должен быть казнен, то он, о боже, Десятикратно муки смерти вынес. Пусть невредим он в хижину свою Вернется. Вас он знает! Этот час И Телль, и внуки Телля не забудут. Геслер
Эй, расступитесь!.. Отчего ты медлишь? Ты виноват, тебя казнить я вправе; Но милостиво, Телль, твою судьбу Искусству рук твоих же я вверяю. Нельзя роптать на приговор суровый Тому, кто сам своей судьбы хозяин. Ты мелким глазом похвалялся. Ладно! Так покажи, стрелок, свое искусство; Достойна цель, награда велика! Попасть стрелою в черный круг мишени Сумеет и другой, но мастер тот, Кого не подведет его искусство, Чей верен глаз и чья рука не дрогнет. Вальтер Фюрст
(бросаясь перед Геслером на колени)
О господин наместник, мы вас чтим, Но пощадите! Я вам половину Отдам добра, возьмите даже все, Но вы отца от страшных мук избавьте! Вальтер Телль
Ах, дедушка, ты перед ним не падай! Он злой. Ну, где мне стать? Я не робею. Ведь мой отец бьет птицу на лету, — Он сердце не пронзит родного сына. Штауффахер
И вас не тронет детская невинность? Рёссельман
Есть бог на небесах, и перед ним В своих делах дадите вы отчет! Геслер
(указывая на мальчика)
