Там отозвалась мать. Судья.
– Флор? Как я рада…
– Да, мама. Позови, пожалуйста, отца.
Ответ прозвучал чуть суше:
– Его здесь нет. Он у себя в посту.
– Спасибо, мама. Я позвоню попозже, ладно?
И, не дожидаясь ответа, положил трубку.
Совершенно точно, что-то с «Китом» не так.
Он только собрался проанализировать ситуацию, как дверь его каюты распахнулась, и он привычно вскочил и склонил голову: Королева Орлана. Взволнованная. Чтобы не сказать – злая. Хотя о королевах более принято говорить – разгневанная.
– Ты не представляешь, Флор, что происходит! Что творится в нашем мире!
Ага. Значит, Орлана успела что-то узнать.
– Мне тоже кажется…
– Кажется! Если бы только казалось! Ты знаешь, что выкинул этот старый, из ума выживший жулик?
– Постой – ты о ком?
– Отец Валентинов, кто же еще? А мой родитель тоже хорош – взялся поддерживать его!
– Ты о Нареве?
– Ты знаешь, что он придумал? Ввести у нас деньги!
– Да зачем они нам? – пожал плечами Флор.
– Зачем? А ты вот попробуй сейчас получить хоть что-нибудь у синтезатора! Что угодно! Хоть чашку кофе!
– Ты хочешь сказать…
– Я только что попробовала! Ничего! Никакой реакции! Наш выход просто отключен.
– Что же получается – теперь за каждой мелочью придется путешествовать туда, к ним?
– Если бы только это! Но и там теперь что-нибудь получить можно будет только за эти – за деньги.
– Что это такое и где мы возьмем это?
– У них – так мне заявили. А чтобы их получить, мы должны – ни более ни менее – присоединиться к ним. Отказаться от независимости, от Королевства, перейти в состояние послушных деток, покорно выполняющих каждое идиотское пожелание наших милых родителей! Каково, а?
– Идиотизм. Тем более что с кораблем что-то происходит…
Но Королеву это сейчас, похоже, интересовало меньше всего.
– Я скажу тебе, что происходит. Они – Нарев, Карский, все остальные – хотят столкнуться с нами лицом к лицу! Что ж, столкнемся! И я могу заранее сказать, кто проиграет. Флор! Идем немедленно ко мне, там соберутся наши старшие. Сразу же решим, что и как делать.
– Послушай, тут есть обстоятельства…
– Обо всем другом – после. Понимаешь, раз они позволили себе поступить так – мы должны ответить сразу же, пока они еще не ждут этого.
– Что ты предполагаешь сделать?
– Нагрянуть к ним, занять их синтезатор, оттуда включить наш выход и вдребезги расколотить все то, при помощи чего они могут нас отключать. А тогда уже будем с ними разговаривать всерьез. Ты ведь можешь разобраться в настройке синтезатора – и главного, и нашего?
– Постой, Орлана. Главный – не у них, там тоже всего только выход. А основной, откуда все регулируется, – в инженерном модуле. В первую очередь нам нужно туда!
– Тогда… может, сперва переговорить с твоим отцом? И с инженером?
– Капитана сейчас нет на месте. Дома тоже нет. Инженера я встретил – он какой-то… не в себе. Разговаривать даже не захотел. Но вот Майя… Может, она сможет скорректировать синтезатор и без их помощи? Она девчонка умная, и не зря же там сидит столько времени.
– Попробуем. Пошли!
Путь по прямой до туристического модуля занял куда меньше времени, чем если бы капитан со штурманом пробирались по следам инженера. Однако путь этот пролегал в стороне от непонятного устройства, обнаруженного Рудиком – хотя, возможно, было бы лучше, если бы капитан тоже наткнулся на непонятное: в таком случае он скорее всего поделился бы новостью и с другими людьми – а это, в свою очередь, изрядно помогло бы физику Карачарову в его рассуждениях, наверное, навело бы его на правильный путь в поисках причины случившегося восемнадцать лет тому назад несчастья. Хотя, с другой стороны, наткнись капитан со штурманом на странный предмет неизвестного назначения – они неизбежно задержались бы на поверхности корабля и, чего доброго, запоздали с оказанием помощи инженеру. А ведь именно для этого они и совершили достаточно рискованный выход в негостеприимную пустоту.
Но, так или иначе, они ничего не заметили и достаточно быстро, а главное – без приключений оказались на том же месте – возле аварийного входа в туристический модуль, – где не так давно инженер Рудик готовился к проникновению в самоизолировавшийся от корабля салон.
Следы произведенного Рудиком взлома корабельщики увидели сразу же.
– Он просто вскрыл замок, – пробормотал капитан. В голосе его прозвучало недовольство: ему очень не нравилось, когда кто-то применял силу, общаясь с кораблем.
– Как бы он иначе попал внутрь? – вполне резонно возразил штурман.
– Да понимаю я… Ладно, потом разберемся. Главное – чтобы с ним все было в порядке. Ну что – входим?
Сказать это оказалось, однако, куда легче, чем сделать. Заваренный Рудиком изнутри люк, естественно, не желал отворяться.
– Ну вот, – очень недовольно сказал капитан. – Теперь и нам придется… Давай, режь.
Луговой успел уже настроить инструмент. И люк подвергся грубому насилию уже во второй раз за последний час-полтора.
Работа отняла немного времени. И минут через пятнадцать сперва капитан, а за ним и штурман проникли в темный тамбур, а затем и в темное, гулкое помещение салона.
– Воздуха нет, – констатировал Устюг. И позвал: – Эй, Рудик! Ты жив?
Он уже понимал, что жив или нет – но ответить инженер будет не в состоянии: будь с ним все в порядке, он и сам вернулся бы уже внутрь корабля. И действительно – ответом капитану было молчание.
Штурман, не дожидаясь команды, уже включил прожектор и медленно вел лучом, направив рефлектор вниз – туда, где переборки граничили с палубой.
– Нет ничего пока, – отметил он очевидный факт.
– Посмотрим там – за катушками…
Они двигались медленно, понимая, что тут что-то обязательно должно быть не так, но не зная – что.
– Ну-ка брось свет – левее, в угол…
– Он там, – чуть сдавленным голосом сообщил Луговой.
И в самом деле – в углу, за катушками, лежала скорченная фигура в скафандре. Неподвижность ее свидетельствовала о том, что если человек и был еще жив, то находился он, во всяком случае, в бессознательном состоянии.
– Запасной баллон! – скомандовал капитан. Но штурман и сам уже извлек баллон из сумки и теперь, опустившись на колени, прилаживал его к скафандру. Присоединил. Вентиль должен был открыться автоматически – в случае, если человек в скафандре еще дышал. Не открылся. Пришлось открыть ход дыхательной смеси снаружи, принудительно.
– Подними давление еще немного…
Луговой повиновался. Обождали с минуту.
– Не дышит…
С минуту прошло в грустном молчании.
