– Разве я не обещал тебе вернуться?
– Ага: чтобы сдержать слово? Похвально.
– Я тебя чем-то обидел? Почему ты сердишься?
Она подавила вздох:
– А как это тебе удалось? – Он пожал плечами:
– Подвезли.
Кира кивнула. Взяли, подвезли за пятьсот лет. Постучали: это какая эпоха? Здравствуйте, к вам гости…
– Что же будет? – спросила она.
– Не знаю… – пробормотал он.
– Да я не об этом. И давно они так – летают по времени?
– Нет. Им долго не хватало опытных данных, фактов. Потом они их получили – около двух лет назад. Техническое воплощение заняло немного месяцев.
– Значит, они к нам летают? Или это запрещено?
– Может, и летают, – неуверенно сказал он. – Не исключено. Этим занимается служба хроногации, я не очень осведомлен о ее делах: я ведь не хронофизик. Но если и бывают здесь, то так, чтобы мы не заметили.
– Выходит, мы не знаем, а они, быть может, за нами наблюдают? И судят по-своему?
– А раньше? – Александр усмехнулся. – Даже и до этого – куда было деваться от потомков? Все равно они вспоминали… и судили. Просто мы забываем об этом, а надо бы помнить всегда.
Кира покачала головой. Наблюдают и судят. Осудят ли ее сурово за те слова, что скажет она Александру? Нет: за откровенность не карают. Но как трудно начать…
– Ты часто вспоминал меня? – задала она обычный вопрос.
– Не забывал. Так что вспоминать не было нужды.
– А не будь меня здесь, ты бы вернулся?
– Нет, – ответил он, не задумываясь. – Я… Heт.
– Наверное, вскоре ты начнешь жалеть, что приехал.
– Нет, – сказал он. – Это мне не грозит.
Кира внимательно посмотрела на него:
– Расскажи что-нибудь о них. Например, что там носят?
– Как одеваются? – Он задумался; потом развел руками. – Да по-разному… Знаешь, я как-то не обратил внимания, – он виновато глянул на нее.
Кира усмехнулась:
– Ну, что-нибудь другое.
– О будущем? – Он помедлил. – Тогда надо вспомнить, что было и чего не было тут, в наших днях.
– Ты уже забыл? – Против воли, в ее словах прозвучало легкое раздражение, словно Кира была полномочным представителем этого времени, и вина перед эпохой становилась виной и перед нею, Кирой.
– Образовалась этакая забавная смесь в голове. А кроме того, они не рекомендуют рассказывать.
– Боятся, что мы не поверим?
– Нет, почему же… Но там многое иначе, не только в науке или технике, но и в культуре, в отношениях между людьми, во всем. Понятно: полтысячелетия не может пройти, не изменив ничего.
Кира сказала резко; она даже не ожидала, что получится так резко:
– Отношения между людьми? Наверное, они стали намного проще, чем в наше время? Признайся откровенно.
На этот раз он понял сразу:
– Я ведь говорю не о себе.
– Прости, – смутилась она, удивляясь внезапному приступу ревности. – Где ты там живешь?
– В общем, – сказал он, – координаты те же.
– В нашем городе?
– Даже почти в нашем доме. Хотя дома этого нет, пожалуй, уже очень давно.
Кира улыбнулась, не очень весело:
– Конечно, пятьсот лет… Рассказывай дальше. Им пригодилось то, что вы привезли?
– В какой-то мере – да. Они не посылали экспедиций в этот район, считая его малоперспективным. Так и получилось: мы рассчитывали встретить старые цивилизации, а нашли кипящие и фыркающие планеты.
– Погоди, а сигналы, которые были приняты?
– Это были не сигналы. Вернее, сигналы, но не те. Кстати, именно этот феномен – сигналы – и дал возможность…
Он набрал побольше воздуха в легкие, и Кира поняла, что объяснение будет пространным. Ей было интересно услышать рассказ о работе экспедиции, но, чтобы слушать и понимать, надо было прежде избавиться от того камня, который лежал у нее на сердце и состоял из сплава неискренности и недоговоренности.
– Слушай, – сказала она решительно. – Пока ты еще не начал рассказывать об этом… Я хочу, чтобы ты понял. Ты и я… Мы не можем, не вправе. Не вправе быть вместе, понимаешь? Ты, конечно, останешься в своем доме. А я…
Он прервал ее, коснувшись руки.
– Я не останусь в своем доме, – сказал он невесело, – и все это не нужно, потому что времени у меня – всего лишь до утра. До утра, и ни секундой больше.
8. Ночь. За городом
Она остановилась и стояла долго, а его слова все звенели в ее ушах. Она сначала даже не поняла, что он сказал: так неожиданно, так вразрез ее уверенности это прозвучало. И поэтому первое, что она смогла сказать, выглядело беспомощно:
– Ты шутишь!
Он потянул себя за ухо:
– Утром экспедиция будет возвращаться. Она заберет меня.
– Значит, ты уже заранее решил?..
– Это не зависит от моего желания. Видишь ли, теперь мое время – то, будущее, а здесь я нахожусь лишь в гостях. Жить в чужом времени можно только под защитой энергетических экранов. А они пока что не могут действовать не только бесконечно, но даже сколько-нибудь продолжительное время без дозарядки.
– Где же эти экраны? Я их не вижу.
– Поле неощутимо. А источник его – вот он, вшит под кожу. Дай-ка руку…
Он растегнул куртку, и Кира, поколебавшись, положила ладонь на его грудь, справа. Действительно, под кожей ее пальцы почувствовали что-то небольшое и округлое. Она медленно отняла руку, ощущая, как невдалеке бьется его сердце.
– Этой батареи, – сказал он чуть хриплым голосом, – хватает на двенадцать часов.
– Двенадцать часов! – ужаснулась она. – Сколько же их прошло? – Она взглянула на часы, пытаясь различить стрелки в ночном мраке, потом перевела взгляд на Александра. – Когда ты приехал? Я ведь спала…
– Прошло, в общей сложности, около трех часов – считая с момента старта.
– О, как много уже, как много, – почти простонала она.
– Ну, – утешил он, – ты, во всяком случае, успеешь сказать все, что хотела.
– Ах, перестань! – крикнула она. – Я ведь не знала, как ты не понимаешь!
– Разве что-то изменилось?
Кира недоуменно посмотрела на него, потом нахмурилась.
В самом деле: что же изменилось? Она не испытывала к человеку любви и твердо решила расстаться с ним в ближайшие же часы. Оказалось, что он все равно должен в эти же ближайшие часы уйти, исчезнуть окончательно. Что изменилось? Или все это было хитростью и в глубине души она знала, что не расстанется
