теней дома, и в комнату вернулась тишина.
«Ну и ведьма!» — восхитился Баррет.
Он отыскал котел, в нем оказался холодный наперченный суп, который к тому же заправили шафраном. Он съел все, что осталось, и устроился в маленькой комнате без окон.
Свет очага струился через открытую дверь. Под потолком висели связки пряностей и лука.
«Что я теперь имею? Мне не вернуться на Скаллшорз без денег. Неизвестно, откликнется ли бог Камаштли еще раз, да и пальцы на руках мне пригодятся самому. Я дождусь Эрнандо в Картахене и прижму его к стене. Отберу изумруд, потом перережу мерзавцу горло. Придется держать этот дом на примете. Нельзя, чтобы Сармиенто как-нибудь предупредила де Ланду».
На следующий день снова бил чужой колокол — размеренные удары наводили тоску. Баррет ушел из дома, не прощаясь. Постройки Картахены обступили его, дорога к морю сама легла под ноги, в порту никому не было до англичанина дела. Крепкие темнокожие рабочие волокли ящики и тюки. Судна из Веракруса не оказалось — для него еще не пришло время. Баррет послонялся немного и зашел в небольшую таверну, в середине дня там оказалось пустовато.
— Deme vino. Comprende usted? [19]
Он нехотя пил красную жидкость — похоже, вино слегка разбавили. Кабатчик без симпатии косился на странного выпивоху.
Одинокая фигура за соседним столом показалась Баррету знакомой.
— Капитан Лемюэль Хамм?
— Это вы, Баррет?
— Мне крупно не повезло, как видишь — я до сих пор здесь, к тому же один негодяй-испанец обобрал меня до нитки.
Моряк понимающе кивнул.
— Нас тоже тогда обокрали — Компания пытается отсудить имущество, которое люди алькальда сняли с судна под предлогом конфискации контрабанды. Эти испанские псы любят на
— Есть надежда уладить дело?
— Видимо, никакой. Когда я наблюдаю это побережье с моря, у меня чешутся руки дать хороший залп из пушек.
Пират охотно согласился.
— У меня найдется для тебя письмо, — чуть повеселее добавил Хамм. — Прямиком со Скаллшорз. На, друг, возьми, оно скреплено сургучом, и ни одна живая душа в него еще не заглядывала.
Загорелое лицо Баррета не изменилось, зато сердце неистово заколотилось о ребра.
Он распечатал письмо и повернул его к свету.
Баррет с минуту сидел как оглушенный.
— Что, настолько плохо? — участливо спросил Лемюэль. — Не горюй, дружище. Если девушка слишком вежлива в письме, значит, она нашла себе другого. Забудь о ней, поверь мне, парень, это дохлый номер.
— Ты знаешь что-нибудь еще?
— Так, немного. Она подцепила Найджела Форстера, который раньше торговал полотном на Мертвом острове. Дело обставили как надо. Ради малышки он заплатил кое-какие ее долги.
— Убью подлеца. Пускай Пэм останется вдовой.
— И не подумай сгоряча. Тебя быстро повесят. Брось, Баррет, не горюй. Ты еще поймешь, что все это к лучшему. Девка или герцогиня — все они шлюхи. Давай-ка лучше выпьем за удачу в делах.
— Ты прав, Лемюэль, забудем о ней навсегда.
Они допили жидкое горьковатое вино и поговорили о том о сем. Баррета мучило желание уйти, Хамм был последней нитью, которая связывала капитана «Синего цветка» со Скаллшорз.
— Вы не заходили в Порт-Ройал?
— Было дело, там опять новый вице-губернатор.
— Что?!
— Третий за последнее время, считая и Модифорда.
— Кто?
— Опять сэр Генри Морган собственной персоной.
— Бывший пират…
— Он недавно вернулся из Англии, оправданный в суде, с самыми широкими полномочиями в кармане. Теперь наш сэр Генри всерьез собирается утихомирить шалости в карибских водах, так что промысел без патента окончательно становится на Ямайке небезопасным.
— Этот старый перевертень продал и надул всех нас.
— Полегче, Баррет! Я не хочу слушать поношений в адрес вице-губернатора.
— Ладно, Лемюэль, отставим в сторону этот разговор. Спасибо за вести, теперь я знаю, что мне делать.
— Рад, что сумел оказаться полезным.
На том они и расстались. Баррет выбрался из кабака, забыв расплатиться, хозяин яростно кричал ему вслед до тех пор, покуда снисходительный Хамм не выложил деньги за двоих.
И снова Баррета окружила нелюбимая им Картахена. Стоял жаркий час сиесты, и улицы наполовину опустели. Желтые псы возились в пыли. Укрепления Сан-Фелипе-де-Баррахас запирали бухту.
«Господи, вот уж чудо, но у меня сердце разрывается».
Он опустился на каменную скамью возле чужого дома.
— Пэм просто сука. Я все равно отыщу этого Форстера и выпущу ему кишки. Пускай Пэм наденет траурное платье. Хотя что все это изменит? Вдова получит наследство, да еще и от души посмеется: «Ах, это тот самый дурак Баррет, который от безнадежной любви отправился на виселицу…» Так дело не пойдет, ни одна девка не сумеет похвастаться, что меня заморочила. Я не хочу думать о ней. Я хочу забыть о ней. Я уже забыл. Вот так вот.
Он встал и бесцельно зашагал вдоль пыльной и сонной улицы Картахены.
Был час сиесты. Крыши и мостовые раскалились от жары. Домик де Ланды оказался запертым изнутри.
— Отвори!
— Чего тебе, бешеный? — раздался ленивый голос Сармиенто.
— Я забыл свою кружку.
— Ладно, я открою. Возьми ее и убирайся прочь.
— Постой, не ругайся! Я собираюсь снять в доме комнату.
— Для чего?
— Дождусь тут Эрнандо, чтобы решить наши дела.
— Ого! А чем ты собираешься расплачиваться, нищий?
— Я дам тебе деньги из своей доли, как только заберу ее у де Ланды.
— Наконец-то собираетесь схватиться насмерть?
