дверью и баром – словно кто-то долго забавлялся, кидая в стену ножи.
Народу в ресторанчике не прибавилось. Тот крепыш, что вчера дрых за стойкой, занимал столик в углу, шумно поглощая завтрак. Рада сидела у двери, разглядывая злополучный меч.
– И в самом деле испорчен? – спросил Виктор, садясь рядом с ней. – Да, там Дерси просил принести ему завтрак.
Рада вздохнула, поднялась, на минуту скрылась за стойкой. Виктор ждал, осторожно трогая пальцами блестящий клинок. На его взгляд, меч был остер как бритва.
Кстати, а чем тут бреются? Станка у него нет. Может быть, здесь электробритвы существуют? Виктор глупо хихикнул, убрал руки от меча.
Вернулась Рада. С двумя бокалами, заполненными густой жидкостью черного цвета. Жидкость пенилась и бурлила.
– «Кипучий день»! – сказала девушка.
Виктор подозрительно посмотрел на бокал, поднес к лицу. Пахло свежестью. Чуть ли не озоном.
– Рада, это действительно можно пить?
Девушка молча пригубила из своего бокала.
Виктор вздохнул и сделал глоток.
Вкусно. Алкоголь практически не чувствовался. Легкая кислинка, и холодок на нёбе – не мятный, а, скорее, ледяной, хотя жидкость казалась теплой.
– Меч не испорчен, – призналась вдруг Рада. – Косой отвес – нормальная, честная заточка. Но я-то просила сделать эльфийскую!
– А есть разница?
– Еще какая! Эльфийская заточка более жестока. Лезвие идет легко, но немножко гуляет по телу, оставляя рваные раны.
Виктора передернуло. Воображение врача нарисовало ему не самую приятную картину.
– Меч-то эльфийский, – продолжала Рада. – Хотелось и заточить его как следует.
– А я думал, ты увлекаешься лишь кулинарией.
– За папиной коллекцией надо следить. Оружие не должно умирать на стенах. – Девушка задумчиво коснулась рукояти. – Папа все сына хотел. И этот меч приобрел для меня… ну, заранее. – Она посмотрела на Виктора и без всякого перехода сказала: – Странный ты какой-то.
Виктор кивнул:
– Сам знаю.
– Будешь завтракать?
– Да. Только один вопрос… Рада, ты в курсе, что Тэль… девочка, с которой я приехал, утром ушла?
– В курсе. – Рада помолчала и участливо спросила: – Поссорились ночью? Обидел ее чем-то?
Виктор поперхнулся коктейлем. Ответил вопросом:
– Полагаешь, ее можно обидеть?
Рада прищурилась:
– Нет… вряд ли. От нее Силой так и тянет. Не тебе чета. Как ни обидно это было слышать, но Виктор не стал возражать.
– Я хочу ее догнать.
– Зачем?
А действительно – зачем? Неужели он сам не найдет дороги обратно? Впрочем… мало найти дорогу, надо еще пройти той странной тропой, что вернет его в мир Изнанки.
– Мне надо кое-что узнать.
Рада побарабанила пальцами по столу. Вздохнула:
– Нет, так дело не пойдет. Рассказывай начистоту. И не бойся, мне любую тайну можно доверить.
Виктор с сомнением покачал головой.
– Ты не смотри, что я болтушка. Я про себя люблю поговорить. Про папу. Про ресторан, про мечи. Чужие тайны не выдаю.
– Я… не из этого мира. Я – с Изнанки.
– Ну, это я и так поняла.
– Что?
– Озирался ты так, своеобразно. Все, кто с Изнанки приходят, поначалу такие.
– И много их приходит?
– Не очень много. Но и немало. Раз-два в месяц точно заглядывает кто-нибудь новенький. Некоторые уезжают потом, некоторые остаются у нас.
– Рада! Мне надо поговорить с кем-нибудь из них!
– Нет. Я же говорю – чужие тайны ты от меня не услышишь. Зачем людям душу бередить?
– Но я…
– Ничего не понимаешь? Не беда, обвыкнешься. Да и вообще, насколько я знаю, у вас все почти так же, как у нас.
– Так же? Ничего себе! У нас мертвецы не ходят!
– Уверен? Впрочем, и у нас не ходят, их Серый Предел держит.
– А эльфы?
– Что эльфы? Нет эльфов и гномов? Зато, говорили, у вас черные люди живут, и желтые.
Оставив Виктора проводить странные аналогии между эльфами и неграми, Рада на миг отошла, что-то сказала в открытую кухонную дверь. Вернулась:
– Сейчас тебе завтрак дадут.
– Рада… но это не мой мир! Там я был врачом…
– Врачом? Так это замечательно! Тебя в любом городе примут с распростертыми объятиями. Можешь и у нас остаться. Вил уже старый стал, лекарства путает, кишечный заворот резать боится, а ученик у него шалопай оказался, спутался с молодыми эльфами, из лекарского цеха вышел…
Виктор замахал руками:
– Стоп! Стоп. Рада, я вовсе не собираюсь делать здесь карьеру лекаря…
– А какую тогда?
Мужчина за дальним столиком громко рыгнул, встал, двинулся к выходу. Был он невысок, широкоплеч, с грубым морщинистым лицом, жесткими прядями черных волос, торчащих врастопырку. Поступь его была твердая, тяжелая, он словно вколачивал каждый шаг в доски пола.
– Спасибо, прелестная Рада. – Он свойски потрепал девушку за плечо, на миг уставился на Виктора темными навыкате глазами и вышел.
– Это был… – начала Рада.
– Гном, – докончил Виктор.
– Уже встречал их?
– Нет.
Виктор не стал объяснять, что почувствовал в гноме чуждость, подобную той, что была в эльфе. Опять же если продолжить сравнения, то люди были созданы из глины, эльфы из воды, а гномы – из камня.
– Забавный народец, – сказала Рада. Поколебавшись, добавила: – И опасный. С электричеством знаются, пар постигли…
– А ты не пользуешься электричеством?
– Пользуюсь. Но это же не значит, что я его понимаю!
– Ну, это всего лишь… – Виктор запнулся, выуживая из памяти обрывки школьных знаний. Электроны бегут по проводам? Или не бегут? Еще есть какие-то позитроны… нет, они тут ни при чем.
А чем для него была наука? Не магией ли своего рода? Если бы кардиограмму снимали не прибором, а духом Наполеона на спиритическом сеансе, если бы анализ крови проводила не лаборантка в белом халате, а вампирша в черных лохмотьях, если бы вместо таблеток в аптеках продавали хорошо зарекомендовавшие себя сушеные крылья нетопыря и заговоренную паутину? Что изменилось бы для Виктора? Для человека, анализирующего кучку бумаг, осматривающего и ощупывающего пациента, а потом полагающегося лишь на собственные руки и скальпель?
– Блин, – с чувством произнес он. – Блин.
