Потаенные ландшафты разума

Он под­нял го­ло­ву и удив­лен­но по­смот­рел мне в гла­за, так, буд­то ви­дел впер­вые.

- Раз­ве у те­бя не бы­ло це­ли? Или ты за­был: 'Са­мое ма­лое - есть зве­но для са­мо­го боль­шо­го. Чем мень­ше ма­лое, тем боль­шее мо­жет оно свя­зать'. Это я на­пи­сал сам, но до сих пор мне ка­жет­ся, что кто-то во­дил мо­ей ру­кой. И еще, пом­нишь:

'Ни­что, кро­ме ти­ши­ны и оди­но­че­ст­ва, не мо­жет на­пра­вить на­ши мыс­ли по пра­виль­но­му пу­ти'.

Экс-Со-Кат вдруг ис­чез, толь­ко си­дел вот здесь, и ни­ко­го нет, толь­ко озе­ро, плеск волн, шум вет­ ра, сте­на зе­ле­но­го ле­са да бе­лые ба­раш­ки об­ла­ков на без­дон­ном си­нем не­бе.

'Ни­что, кро­ме ти­ши­ны и оди­но­че­ст­ва, не мо­жет на­пра­вить на­ши мыс­ли по пра­виль­но­му пу­ти', - по­вто­рил я про се­бя по­след­ние сло­ва Экс-Со-Ка­та.

'Ни­что, кро­ме ти­ши­ны и оди­но­че­ст­ва', - по­вто­рил я еще раз.

* * *

И он по­удоб­нее уст­ро­ил­ся, на­пра­вил блу­ж­даю­щий взгляд на озе­ро и при­го­то­вил­ся ждать.

Ти­ши­на и оди­но­че­ст­во...

Маэ­ст­ро по­чув­ст­во­вал, как мыс­ли его те­ря­ют при­выч­ную связ­ность, как дви­же­ние их за­ ми­ра­ет... лишь то, что до вре­ме­ни таи­лось в са­мой глу­би­не, ста­ло ед­ва за­мет­но про­яв­лять се­бя, и в ду­ше за­те­п­ли­лась на­де­ж­да...

День про­шел, и на­сту­пи­ла ночь. За нею - но­вый день. И об­ла­ка бе­жа­ли свер­каю­щей чре­дой, и ве­тер мор­щил гладь озе­ра, и но­вой но­чью за­га­доч­но мер­ца­ли звез­ды.

Маэ­ст­ро ждал.

И вот на тре­тий день под­нял­ся силь­ный ве­тер, та­кой, что сры­ва­ет тра­ву с зем­ли, под­ни­ма­ет в воз­дух су­хой ва­леж­ник, мох, опав­шие ли­стья, ло­ма­ет де­ре­вья. Сра­зу по­тем­не­ло не­бо, уже слы­ша­лись от­да­лен­ные уда­ры гро­ма, и вспыш­ки оза­ря­ли ис­си­ня-чер­ные ту­чи. И вдруг хлы­нул по­ток. Пря­мые, слов­но про­чер­чен­ные опыт­ной ру­кой чер­теж­ни­ка, ки­пя­щие струи уда­ри­ли в зем­лю, в один миг омы­ли Маэ­ст­ро с го­ло­вы до ног... Мрак про­ре­за­ли от­све­ты мол­ний, все бли­же, бли­же раз­да­вал­ся их су­хой мно­го­го­ло­сый треск, и вот уже из­ви­вы элек­три­че­ских раз­ря­дов заз­меи­лись над озе­ром, ох­ва­тив его по­доб­но цик­ло­пи­че­ской све­тя­щей­ся ко­ро­не свои­ми не­ пре­рыв­ны­ми уда­ра­ми. Озе­ро по­го­лу­бе­ло от их при­зрач­но­го све­та, све­че­ние все на­рас­та­ло, на­рас­та­ло... и тут по­ра­жен­ный Маэ­ст­ро уви­дел, что озе­ро на­ча­ло са­мо све­тить­ся по­доб­но го­ лу­бо­му брил­ли­ан­ту. Не пом­ня се­бя, он вско­чил, ски­нул оде­ж­ду и мед­лен­но, ощу­пью на­хо­дя опо­ру в пу­зы­ря­щем­ся сплош­ном вод­ном по­то­ке, не­су­щем­ся вниз, к озе­ру, по­шел вслед бе­гу­щей во­де. Те­п­лая, све­тя­щая­ся, го­лу­бая, чис­тая, как хру­сталь, во­да ох­ва­ти­ла его на­гое те­ло.

Гла­ва XVIII

Се­го­дня, сра­зу по­сле за­ня­тий, не ус­пев да­же пе­ре­одеть­ся, Ма­ри­на, по про­зви­щу Эхо, тряс­лась в хо­лод­ном трам­вае, зе­вая, при­слу­ши­ва­ясь к раз­го­во­рам пас­са­жи­ров и од­но­вре­ мен­но ду­мая, то о том, как она бу­дет вы­гля­деть в сво­ем про­стом 'ин­сти­тут­ском' плать­и­це сре­ди то­ва­ри­щей по Т-груп­пе, то о Маэ­ст­ро, ко­то­рый уже две не­де­ли ле­жал в Бот­кин­ской Боль­ни­це. Во­об­ще го­во­ря, она боль­ше ду­ма­ла не об уча­сти по­пав­ше­го в пет­лю то­ва­ри­ща, не о гроз­ном пре­дос­те­ре­же­нии ей са­мой, а об озе­ре Экс-Со-Ка­та. Де­ло в том, что вче­ра позд­ним ве­че­ром ей по­зво­нил Син­дбад и ска­зал толь­ко од­но - 'ди­аг­ноз под­твер­дил­ся'. Не­ожи­дан­ный зво­нок в позд­ ний час и экс­т­ра­ор­ди­нар­ное со­об­ще­ние так силь­но взвол­но­ва­ли Ма­ри­ну, что она всю ночь про­ во­ро­ча­лась в по­сте­ли и за­бы­лась тре­вож­ным сном толь­ко под ут­ро. Еще не­де­лю на­зад сре­ди трас­се­ров про­шел слух, что Маэ­ст­ро на­шел ле­ген­дар­ное озе­ро, но то­гда об этом го­во­ри­ли пред­ по­ло­жи­тель­но с боль­шой до­лей со­мне­ния, хоть и не без на­де­ж­ды. На­де­ж­да, хоть и при­зрач­ ная, бы­ла на то, что озе­ро Транс­фор­ма­ции (так его еще на­зы­ва­ли) по­мо­жет Маэ­ст­ро вы­рвать­ся из блу­ж­да­ний по трас­се.

На па­мя­ти Эхо от озе­ре Экс-Со-Ка­та еще ни­ко­гда не го­во­ри­ли при­ме­ни­тель­но к дей­ст­ви­ тель­но­сти. Во­об­ще, чем даль­ше уг­луб­ля­ет­ся трас­сер в слож­но­сти ме­то­да, тем мень­ше го­во­рит он о 'чу­де­сах про­то­дао'. В за­пи­сях ма­ги­ст­ров та­кой слу­чай две­на­дца­ти­лет­ней дав­но­сти, как не­дав­но уз­на­ла Ма­ри­на, упо­ми­нал­ся од­но­крат­но и был свя­зан с тра­ге­ди­ей, ви­ди­мо по­это­му о нем пред­по­чи­та­ли не го­во­рить во­все, ли­бо упо­ми­на­ли очень глу­хо. Од­на из трас­се­ров, зва­ли ее Рысь, то­же на­хо­дясь в пет­ле, вдруг ста­ла об­рас­тать ры­жим во­ло­сом, а ли­цо, да и все строе­ние те­ла на­ча­ло мед­лен­но из­ме­нять­ся в сто­ро­ну этой боль­шой кош­ки. То ли в био­ло­ги­че­ских по­ зна­ни­ях Ры­си бы­ла скры­та ошиб­ка, то ли смерть бы­ла за­ко­но­мер­ным ис­хо­дом по­доб­но­го пре­ вра­ще­ния.

За мок­ры­ми от про­шед­ше­го до­ж­дя стек­ла­ми мель­ка­ли бле­стя­щие от во­ды кро­ны де­ревь­ ев, пе­ше­хо­ды в пла­щах, ав­то­мо­би­ли, раз­би­ваю­щие в пыль брызг свои­ми ко­ле­са­ми лу­жи, туск­ лое се­рое не­бо...

Не дое­хав две ос­та­нов­ки Ма­ри­на вы­шла и бы­ст­рым ша­гом дви­ну­лась на­встре­чу вет­ру, ста­ра­ясь ни о чем не ду­мать и унять под­сту­паю­щую нерв­ную дрожь, по­доб­ную той, ка­кая не­из­ мен­но-не­пре­мен­но ох­ва­ты­ва­ла ее пе­ред ка­ж­дым эк­за­ме­ном.

На ко­неч­ной ос­та­нов­ке уже стоя­ли док, Ска­зоч­ник, Эле­фант, Со­ло­мон и еще один не­зна­ко­ мый Эхо па­рень, не­боль­шо­го рос­та кре­пыш.

- При­вет всем, - ста­ра­ясь вы­гля­деть бод­ро, по­при­вет­ст­во­ва­ла со­брав­ших­ся Эхо, по­дой­дя с дру­гой сто­ро­ны чем они ожи­да­ли, так что Ска­зоч­ник да­же вздрог­нул.

Она по­жа­ла всем по оче­ре­ди ру­ки, сту­ше­вав­ший­ся не­зна­ко­мец по­дал ру­ку по­след­ним, пред­ста­вив­шись: 'Бо­рец'.

В дру­гой раз Эхо не­пре­мен­но бы с вос­тор­гом пе­ре­спро­си­ла его клич­ку, а за­тем на­бро­си­лась бы с во­про­са­ми - 'Бо­рец' был из­вест­ным Гло­ба­ли­сти­че­ским трас­се­ром, од­ним из той шес­тер­ки, ко­то­рая не по­рва­ла связь с ос­таль­ным дви­же­ни­ем, но се­го­дня ее хва­ти­ло толь­ко на тихую улыб­ку и по­до­бие кник­се­на. Эле­фант, ед­ва по­здо­ро­вав­шись, от­вер­нул­ся. Он, воз­вы­ша­ясь над все­ми, как ка­кой-ни­будь древ­ний вождь, смот­рел, глу­бо­ко за­ду­мав­шись, в сто­ро­ну зда­ния боль­ ни­цы, под­ста­вив ли­цо вет­ру, слов­но бы мыс­лен­но уже пре­бы­вая там, воз­ле Маэ­ст­ро. Док раз­го­ ва­ри­вал со Ска­зоч­ни­ком, ко­то­рый го­ря­чил­ся и что-то до­ка­зы­вал, по­хо­же, они об­су­ж­да­ли кри­те­рий 'гра­ни­цы безо­пас­но­сти'.

По­сле то­го, как Чер­ный Ры­царь, весь из­ра­нен­ный, но жи­вой, вы­шел из пет­ли, Док не­уло­ви­мо пе­ре­ме­нил­ся. Его дав­но счи­та­ли сво­им, но, по­хо­же, он сам чув­ст­во­вал это со­всем не­дав­но, и с тех пор стал ча­ще бы­вать сре­ди трас­се­ров, боль­ше спо­рить. И ока­за­лось вдруг, что он не­по­се­да и ба­ла­гур, ост­ро­ум­ный со­бе­сед­ник, це­ня­щий тон­кую шут­ку и изы­скан­ное мас­тер­ст­во ре­чи, об­ ла­даю­щий изящ­ны­ми ма­не­ра­ми и галь­ва­ни­зи­рую­щим го­ло­сом. Се­го­дня он, прав­да, не­сколь­ ко при­глу­шил все эти чер­ты, но до кон­ца не удер­жал­ся и все-та­ки ввя­зал­ся в спор.

Под­хо­ди­ли все но­вые и но­вые трас­се­ры, и в про­пор­ции с рос­том их чис­ла рос­ло и ожив­ле­ ние, а ед­ва поя­вил­ся все еще при­ко­ван­ный к крес­лу Кос­ми­че­ский Охот­ник в со­про­во­ж­де­нии не­зна­ко­мой Эхо ши­ро­ко­ску­лой де­вуш­ки и при­нял­ся по­тря­сать гул­кий ве­сен­ний воз­дух сво­им зыч­ным го­ло­сом, груп­па ста­ла на­по­ми­нать Нов­го­род­ское ве­че.

- Дол­го еще? - спро­си­ла Эхо Со­ло­мо­на.

Тот по­гля­дел на ча­сы и по­че­му-то по­жал пле­ча­ми.

Эхо, еще раз оки­нув груп­пу взгля­дом, по­ня­ла, что при­дет­ся ждать столь­ко, сколь­ко по­тре­бу­