разлитого алкоголя. 'Ладно, об этом можно будет позаботиться и потом, — неожиданно холодно и четко решил он. — А сейчас спать. К вечеру нужна будет абсолютно ясная голова'.
Для чего она будет нужна к вечеру Севастьянов не задумывался, просто принял мелькнувшую мысль к сведению. Механическими, лишенными даже малейшей пьяной разбалансированности движениями он поднялся с кресла, проверил точно ли установлен будильник и лег в постель. Впервые после утреннего пробуждения голова была пустой и легкой, и уснул он легко, просто провалившись в черноту освежающего и целительного сна без всяких сновидений.
Фээсбэшников на этот раз в отделанном под стиль евроофиса кабинете оказалось двое. Уже знакомый и почти родной Луговин и с ним в комплекте еще один — грузный и широкоплечий мужик с преувеличенно простой рабоче-крестьянской физиономией и лопатообразными мощными руками, оканчивавшимися плебейски короткими и толстыми пальцами. Почему-то эти сцепленные на колене небрежно заброшенной на другую ноги больше всего привлекли внимание Севастьянова. Они были словно визитной карточкой незнакомца, подчеркивали его чересчур акцентированную простоту, бесхитростность и прямолинейность, нарочито играя на имидж парня с рабочих окраин. Вот только подогнанный точно по фигуре даже на вид дорогой и модный костюм сидел на этом симпатяге-простаке как влитой, сидел с тем небрежным изяществом, какое дается только постоянной привычкой к ношению подобных вещей. Да и Луговин на фоне напарника явно проигрывал, добровольно и беспрекословно занимая заведомо подчиненное положение на незримой лестнице крутизны, что автоматически выстраивается всюду, где наличествует более двух мужчин одновременно. Вот и сейчас, хоть и одеты оба были в неприметные в своей безупречности серые деловые костюмы, но у незнакомого чекиста сквозь шевиот пиджака на плечах так и проступали минимум полковничьи звезды. Правда старшинства своего он старался не афишировать, вообще вел себя сдержано и незаметно. Сидел себе вольготно развалившись в кресле у журнального столика, глядел расслабленно на окружающий мир в целом, никак не вычленяя из общей картины вошедшего в кабинет Севастьянова.
— Проходите, проходите, Виктор Сергеевич, — расплылся в радушной улыбке Луговин, приглашающее взмахивая рукой.
Создавалась полная иллюзия того, что здесь посетителю так душевно рады, словно прибывшему издалека давно не виданному, но тем не менее любимому родственнику. Севастьянов все еще ощупывая взглядом фигуру нового действующего лица, автоматически подчинился приглашению, сделал пару шагов вперед, замерев прямо перед рабочим столом Луговина.
— Да Вы не стойте, присаживайтесь, — суетился оперативник, настойчиво указывая при этом почему-то на второе придвинутое к журнальному столику кресло, а не на скромный стул для вызванных на беседу на котором в прошлый свой визит размещался Севастьянов.
Пожав плечами Севастьянов деликатно обошел стол и принимая правила предложенной игры аккуратно опустился на указанное ему место, оказавшись вполоборота к новому действующему лицу, разыгрываемой с участием ФСБ пьесы. Только устроившись в мягко спружинившем под весом его тела кресле он впервые поймал короткий, но острый как удар кинжалом взгляд незнакомца. Да уж, судя по всему, простецким работягой Васей, тут и не пахло, напротив сидел тот еще волчара, рядом с которым Луговин, казался не более, чем безобидным щенком.
— Вот познакомьтесь, Виктор Сергеевич, это мой коллега, Петр Максимович. Он будет непосредственно курировать весь ход операции… — слащаво улыбаясь представил незнакомца оперативник.
— Но-но! Саша, не перегибай палку, никаких операций. Это ты что-то в шпионов заигрался, просто встреча старых друзей, не более того… — ворчливо перебил оперативника старший коллега, не забыв заговорщицки подмигнуть Севастьянову. — Вообще, нечего тебе тут торчать, что ты будешь с нами, стариками время терять? Мы с Виктором Сергеевичем сами пообщаемся. Пойди пока отдохни, покури… Да, и скажи Мариночке, чтобы принесла нам кофе… Вы как насчет кофе?
Севастьянов к которому был обращен последний вопрос чисто автоматически кивнул поглощенный изучением своего визави. Похоже, все что он интуитивно прочувствовал только войдя в кабинет, блестяще подтвердилось. Перед ним сидел сейчас крученый и битый жизнью оперативник явно намного выше классом, чем Луговин, да и все местные опера вместе взятые. Наверняка Петр Максимович не из их фээсбэшной тусовки, слишком уж уверенно и покровительственно держится… Служащий центрального аппарата, не меньше. Причем специально прибывший в течение очень ограниченного времени для участия в операции, которую предстояло осуществлять ему, Севастьянову. Одно это уже показывало, насколько она не проста, и какое значение ей придается на самом верху. На секунду Севастьянова пронзила ледяная нервная дрожь, но он тут же заставил взбунтовавшееся тело успокоится и принять такую же расслабленную позу, как у сидящего напротив безопасника. Знай, мол, наших… Стальная уверенность, поселившаяся в душе после безобразной утренней пьянки делала свое дело, благодаря ей Севастьянов смотрел теперь на собеседника без лишнего страха, как на сильного противника за шахматной доской. Сильного, умного и опасного, но вполне уязвимого и отнюдь не имеющего ореола непобедимости. Просто очередной игрок, выше предыдущих по классу, но не больше. 'Поиграть со мной решили, ребятки… Ну-ну, давайте сыграем… Только у каждого здесь своя партия и свои интересы… Так что потом чур не обижаться…', — внутренне ухмыляясь думал про себя Севастьянов, растягивая губы в холодной вежливой улыбке.
— Вот и отлично, — продолжал меж тем четко выдерживать роль радушного хозяина Петр Максимович. — Значит, два кофе, черных, без всяких там сливок. Покрепче, и сахар отдельно. Эдак вот по- мужски, угадал?
Севастьянов вновь кивнул. Он тоже предпочитал не портить хороший кофе различными смягчающими добавками. Повинуясь неприметному знаку старшего, Луговин бесшумно скользнул к выходу. 'Ну прямо вышколенный официант в дорогом кабаке', — мысленно съязвил ему вслед Севастьянов.
— Ну, теперь давайте знакомиться, — фээсбэшник широко улыбнулся и протянул через стол растопыренную пятерню внушительных размеров. — Петр Максимович, Федеральная Служба Безопасности.
Вот так вот четко и веско, причем название конторы обязательно полностью, без всяких там сокращений.
— Виктор Сергеевич, 877 Испытательный Центр Министерства Обороны Российской Федерации, — в тон ему отозвался Севастьянов.
Чекист добродушно усмехнулся, всем своим видом показывая, что оценил заключенную в представлении иронию и ничуть не обижается.
— Вы, Виктор Сергеевич, прежде всего извините Сашу. Он мальчик молодой, горячий… Все ему хочется с настоящим шпионом повстречаться, или операцию какую провернуть в стиле Джеймса Бонда. Но парень он по сути своей не плохой, правильный парень. Так что если он Вам тут туману напустил, так это не со зла. Просто молодость, тяга к романтике… Ну, Вы меня понимаете…
Севастьянов в такт его словам замотал головой, что твой китайский болванчик, все мол понимаю, не стоит и углубляться в столь ясную и очевидную тему, всем же известно, молодо-зелено, чего не бывает…
— Так что Вы уж на него, пожалуйста, не обижайтесь… Если он чего резкое Вам и ляпнул, так то не со зла…
— Да, что Вы, я даже и не думал… — дипломатично согласился с чекистом Севастьянов.
— Ну и хорошо, — тут же закрепил достигнутый результат Петр Максимович. — Значит тогда забыли, все что он тут Вам в прошлый раз наговорил и давайте с Вами наново побеседуем, как взрослые, опытные люди… Кстати, чего это мы друг другу «выкаем», как баре какие? Оба мы мужики простые, у обоих на плечах погоны, так что давай может на «ты»?
'Ага, особенно ты у нас простой. Сама простота, проще некуда…', — съехидничал про себя Севастьянов глядя в лучащиеся вполне искренним дружелюбием глаза чекиста. В слух же поспешил согласиться:
— Да никаких проблем, я тоже не люблю когда про меня во множественном числе говорят.
Чекист угодливо хохотнул немудрящей шутке.
— Ну значит договорились, на «ты» и по именам, — и тут же чутко уловив мелькнувшее во взгляде Севастьянова сомнение поправился. — Ну можешь звать меня Максимыч, раз уж по возрасту на Петю не
