– Потому, что когда изображаешь себя такой, вы, мужчины, молчаливо признаете за мной право выбора. И не лезете так нагло, как к другим, изображающим робость и неопытность.
– Может быть, – согласился он, но только я никогда не лез нагло. Не умею.
– Тебе так не больно?
– Нет, – сказал он. – позволяю тебе это, и еще многое другое.
– Совсем темно, – сказала она, когда прошел еще, быть может, час. – Странно, что все спокойно. Может, мы и вправду ошибались?
– Ну и черт с ним.
– Смешно, но я жутко голодна. Зря мы не взяли ничего с собой. Спустимся, поедим чего-нибудь.
– Ох, – сказал он, – это слишком трудно: придется одеваться, я подозреваю, что на тебе сейчас ничего.
– В самом деле? Господи, до чего неприлично. А еще хуже – что и ты совершенно голый. Ну что же, пойдем так, не станем терять времени на одевание.
– Я могу, – сказал он. – Но я уже говорил, что нет патронов.
– Зачем они тебе?
– Стрелять в тех, кто там сразу набросится на тебя.
– Я думаю, – сказала она, – что им сейчас не до этого. У них свои проблемы, – да и жены рядом.
– Все равно могут, – сказал он. – Это будет своего рода ремиссия – перед смертью.
– Почему перед смертью? – она повернулась на бок и приподнялась на локте.
– Потому что те нападут. А здешний люд – никудышные вояки, да и оружия нет…
Эти слова окончательно вернули их в тот мир, что находился за стенами комнаты. Ева встала и начала шарить вокруг в поисках белья и одежды.
– Зажги свет, – посоветовал он.
– Да, – ответила она, – я как-то забыла об этом…
– Тут обо всем на свете можно забыть, – мысленно согласился он, – да и стоило бы.
Вспыхнул свет.
– Обожди еще минутку, – попросил он, – постой так.
Ева повернулась вокруг оси, словно манекенщица.
– Устраивает?
– Теперь побыстрее одевайся, – сказал он, – не то я ослепну, а слепой – никудышный стрелок. Хотя на худой конец могу и по звуку.
Он встал с кровати.
– Черт, голова кружится.
– Я же говорила – пора поесть. Дети должны питаться регулярно и качественно. Я имею в виду тебя.
– Ты просто боишься, что я сожру тебя, если ты не подсунешь мне чего-нибудь другого.
– Ну, – сказала она, – кошек не едят.
– Знаешь, бывает, что и кошек, и не только…
– Не надо, – сказал Ева, – мне противно.
– Извини, не буду, – ответил он и подумал: все-таки мы из разных миров. Во всяком случае, по происхождению, хотя сейчас мы с ней – один мир, неразделимый.
Ева, уже одетая и причесанная, подошла к нему:
– Клянусь тебе: никогда, никогда у нас не будет иначе. Даже потом, намного позже, когда что-то уйдет, все равно никогда не будет иначе.
Он прижал ее к себе и поцеловал, благодаря и надеясь. Потом закинул автомат за спину, они вышли, оставив постель в полном беспорядке, и направились к лифту. Но по дороге Ева сказала:
– Давай заглянем на миг.
Они заглянули.
– Сестра, все в порядке? – спросила Ева строго.
– Все в порядке, доктор Рикс. Звонили – искали вас.
– Кто?
Сестра посмотрела на экран.
– Он назвался Гектором. Просил передать, что ждет вас и господина в ресторане. По-моему, это тот самый корреспондент, который…
– Спасибо, сестра, – сказала Ева. Прошла вдоль термобоксов, останавливаясь, внимательно
