И все они исчезли так же неожиданно, как и появились: без единого звука. Берфитт, Урбс и шестеро охранников еще несколько мгновений стояли молча, словно ожидая, что растаявшие неизвестно где люди в следующий миг появятся снова, но этого не произошло. Тогда Урбс распорядился:
– Охранять Приют по периметру. Появится кто-то посторонний – без промедления уничтожать.
Они с Берфиттом вернулись в контору.
– Ну вот, теперь я почти готов отправиться с легкой душой. Надеюсь на вас, Урбс. В ваших руках теперь наше благосостояние… да не только оно – наши жизни тоже.
И, невольно подражая только что исчезнувшему, спросил:
– Все ясно?
И вот они снова оказались у подъезда.
– Я просто идиот, – сказал Милов хмуро. – Надо было предусмотреть что-то подобное…
– Ну, предусмотрел бы, и что? И почему ты не оставил им эти… эти… Ты что, потащишь это… брр… в Москву? Или еще куда-нибудь?
– Нет, конечно. Но хотя бы для себя составлю… протокол осмотра или что-то в этом роде.
– Если дело только в этом… Я сделала описание. Просто так, по привычке. У меня ведь блокнот с собой.
– Ты молодец.
– И что мне за это будет?
– Будет то, что мы сейчас поедем в агентство, и возьмем тебе билет до Кеннеди… Теперь смогу отправить тебя хоть первым классом.
– На это не рассчитывай и не повторяй: обижусь. Да и все равно обижусь: видно, придется мне улетать одной…
– Поглядим, – сказал Милов. – Пока сплошная загадка. А может, и тебе задержаться, а? По-моему, жизнь становится все интереснее… Понимаешь – у меня такое ощущение, что у этого парня за пазухой все время лежал какой-то камень – и вовсе не маленький…
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, хотя бы эти намеки на встречу с кем-то, на обмен сувенирами – тебе не показалось, что за этим что-то кроется?
– Право, не знаю, я не прислушивалась, мне так хотелось поскорее все это закончить…
– Ну ладно, – проговорил Милов со вздохом. – Поживем – увидим, что за всем этим кроется. Но тем больше оснований здесь задержаться, хотя бы ненадолго. Ничего конкретного, согласен, но чую носом…
– Может быть, тебе следовало все же оформить визу?
– Я уже составил представление об их деятельности: мы потеряли бы весь остаток дня. Провожу тебя – тогда, может быть…
– Ну что же – может, ты и прав. А времени у нас и так мало.
Берфитт недовольно сопел носом. Операционная в Приюте Ветеранов ему просто не нравилась. Он привык к другим условиям, в каких приходилось работать, когда он еще был врачом. Тут было тесно и примитивно. Конечно, вернее всего, ничего другого здесь и не требовалось из-за специфического характера оперируемых. Однако врачебное подсознание работало, и он непроизвольно морщился, сам того не замечая. И когда первого оперируемого положили на стол, невольно оглянулся, взглядом разыскивая анестезиолога. Не нашел. Подняв брови, обратился к доктору Курье:
– Что же с наркозом?
– Он сейчас не нужен, доктор. Мы просто…
И Курье помахал одним пальцем. Берфитт понял не сразу.
– А, да, разумеется. Я и забыл… Но это сейчас. А при первой операции? При вживлении стимуляторов?
– Тогда даем наркоз. Но с этим вполне справляется мисс Кальдер.
Берфитт посмотрел на названную. Та лишь улыбнулась и кивнула. Настоящего анестезиолога здесь, естественно, не было, правда, операционная сестра оказалась неожиданно умелой. Инструменты были не самые современные, однако содержались в порядке, вообще определенный порядок у доктора Курье, надо признать, был. Стерилизатор, конечно, дышал на ладан, но это была вина не доктора, а возраста, какого достиг уже этот аппарат. В нормальной клинике его давно выкинули бы на свалку. Но, в конце концов, если что-то и не совсем так, то на век этих пациентов хватит…
Оперируемый уже спал на столе. Берфитт умело – ремесло не забылось – вскрыл грудную клетку, обнажая легкое. Невольно залюбовался, когда рану осушили:
– Прекрасное легкое.
– Совершенно здоровое, – подтвердил Курье.
– Прямо не хочется трогать.
– Я и не собирался.
– А придется.
Доктор Курье покосился на Берфитта:
