— Ну, слава богу! Разговелся! — спросонья пробормотал он. — Ну и как?
— Обыкновенно, — со злостью ответствовал Мел. — И чего тебе не спится?!
Но Николай уже храпел.
…После обеда вся их команда разъехалась. Мел взял в свою машину четырех иногородних коллег, а Николая попросил подвести до Москвы Валентину. Ему было стыдно и неловко за вчерашнее хамство, в котором он винил прежде всего себя. Но извиняться он не стал, справедливо полагая, что следует избегать даже намека на ночное приключение.
Высадив коллег на площади трех вокзалов, Мел задумался. Куда ехать дальше? Домой? Пожалуй, нет. Он еще не настолько овладел собой, чтобы Даша ничего не почувствовала. Все-таки это была первая физическая измена за все три с половиной года, что они прожили вместе. Нужно успокоиться внутренне, привести в порядок эмоции, избавиться от чувства стыда и неловкости…
Приехав в офис, Мел позвонил Даше:
— Родная, я уже в Москве!
— О Мел, как хорошо, что ты вернулся! Откуда ты звонишь? Когда ты будешь дома? — В голосе жены слышалась неподдельная радость, отчего Мелу стало еще тошнее.
— Дашенька, я в банке; мы должны устроить для наших партнеров небольшой 'междусобойчик'. Ты меня скоро не жди, ложись и засыпай. Вскоре сюда подъедет Николай, чуть позже мы вернемся с ним на двух машинах. Ты не волнуйся за меня…
— Но… — В трубке повисло недоуменное молчание.
— Не беспокойся, маленькая, со мной все будет в порядке. Что поделывают Жорж-Алекс?
— Они рядом, требуют, чтобы я дала им трубку.
— Пожалуй, я воздержусь от разговора с ними. Боюсь, они будут требовать, чтобы я немедленно приехал!
В трубке опять повисло недоуменное молчание.
— Ну все, я уже одной ногой дома. До скорого!
Он положил трубку на рычаг, откинулся в кресле и закрыл глаза. Нет, надо решительно, брать себя в руки! Что это он растекся, как Снегурочка! С кем из мужиков не бывает? Нужно только сделать так, чтобы не дошло до жены, — зачем волновать ее зря? Это даже и изменой-то назвать нельзя — так, небольшая пробежка налево. Даром ему Валентина не нужна. Ну, оступился разок, не удержался. У него и смягчающие обстоятельства есть: не смог противостоять напору… 'Дурак, — выругал он себя, — напору не смог противостоять! До сих пор ты укладывал в постель, а теперь тебя расстелили!' От этой мысли малая толика восточной крови, присутствовавшая в нем, взбунтовалась. Мел вскочил и нервно заходил по кабинету, затем достал коньяк и выпил рюмку. Ну все! Как говорится: 'приехали'! Он постарается не повторять, а Даша не должна ничего узнать!
…Он вернулся домой около полуночи, слегка попахивая коньяком. Даша спала или делала вид, что спит.
16
На следующее утро Мел поднялся рано, стараясь не разбудить жену. Спустившись вниз, он позанимался на тренажерах, проплыл раз двадцать взад-вперед по небольшому бассейну и принял горячий душ. Вначале он решил одеться, втайне надеясь на то, что Даша еще не проснулась, а потом уже позавтракать внизу.
Тихо поднявшись на спальный этаж, он прошел в гардеробную. Там стоял слабый аромат Дашиных духов, исходивший от ее одежды. Мел словно окунулся в тепло и атмосферу интимной жизни, крепко связывающей их. 'Малышка, внутренне взмолился он, — прости меня! Ведь никакой измены не было, попробовал другую бабу и убедился, что лучше тебя никого нет… Прости меня, маленькая'.
Надев свежее белье, сорочку, синие брюки, кашемировый синий свитер ручной вязки, он спустился вниз. Пришлось самому готовить завтрак. Кофе и тосты показались Мелу в это утро безвкусными. Проглотив все очень быстро, он набросил короткий кожаный полушубок и вышел на улицу. Банковского шофера вызывать было рано, поэтому Мел решил ехать в офис на своем 'мерседесе'. За делами он немного успокоился. Только бы Даша не узнала, а уж он больше никогда не повторит содеянного; слишком дорого обходится ему внутренний дискомфорт и угрызения совести, а главное, как он мог убедиться, подобные походы 'за клубничкой' ему абсолютно не нужны. А если Даша узнает? Мел почувствовал, как студеные воды Ледовитого океана накрывают его с головой. 'Да нет же, не может этого быть!! Никто не видел, не может она узнать…' пытался убедить он себя. Однако на душе было неспокойно и тоскливо, тянуло домой, к жене. Ему хотелось забыть о своей вине, обрести то чувство покоя, уюта и блаженной ночной любви, которая возможна только дома.
Закончив дела пораньше, Мел заспешил домой. Дом встретил его молчанием. Войдя в прихожую, он не услышал легких торопливых шагов жены, спешащей ему навстречу; не услышал визг и смех сыновей, не услышал даже их капризного плача. Дом, как живой, осуждающе молчал.
'Что за черт!' — Сердце Мела тревожно застучало.
— Дашенька, встречай, я пришел! Парни, отец вернулся! — Он секунду помолчал. — Где же вы?
Сверху уже спускалась няня.
— Няня, где мое семейство? Где Дарья Александровна? — не скрывая тревоги, спросил Мел.
— А разве она вас не предупредила, Мел Георгиевич? Она вызвала такси, собрала близнецов и, сказав, что у родителей что-то случилось, уехала. Я возражала, говорила, что близнецы будут только мешать. Но Дарья Александровна их забрала.
Мел почувствовал, что Дашино бегство как-то связано с его недавним приключением. Но как? Не могла же она узнать!
— Няня, она взяла детские вещи?
— Да, она сложила в сумку пару костюмчиков и немного белья. Больше ничего не взяла.
Мел бегом поднялся на спальный этаж. Все Дашины вещи, кроме шубки из чернобурки и одного костюма, который, по-видимому, был надет на ней, висели в гардеробной, источая слабый аромат знакомых духов. Слава богу, она отъехала ненадолго!
По-прежнему волнуясь, он прошел в спальню. На кровати, на покрывале, лежал сложенный вдвое лист бумаги, а рядом, почти сливаясь с пестрой тканью, — два Дашиных кольца: обручальное и с крупным бриллиантом, которое он подарил ей на первую годовщину свадьбы и которое она носила всегда.
Осторожно переложив кольца на тумбочку, Мел нехотя развернул лист; он уже догадывался, что там написано.
'Я все знаю. Забираю Жорж-Алекса и переезжаю к родителям. Жить во лжи я не желаю. Прошу тебя заняться разводом. Все необходимые бумаги я подпишу, как только ты их оформишь. Относительно раздела имущества и обеспечения детей полностью полагаюсь на тебя; знаю, что ты нас не обидишь'. Подписи не было.
'Развод?! Какой развод? — заскрежетал зубами Мел. Что за нелепая бабья выдумка?! Что за бред! Так я и согласился на развод! Держи карман шире!' Он в ярости метался по комнате, пока не взял себя в руки. Она все знает! Но откуда и что именно? Немедленно ехать за ними и водворить обратно в дом, в их дом! Разбираться нужно здесь, в этих стенах, уговаривать и действовать силой, не давая ей опомниться, лишив возможных союзников! Родные стены и выработавшиеся привычки помогут! Только так можно вернуть Дашу и сыновей! Скорее, скорей!
— Няня, — крикнул он, быстро спускаясь по лестнице, — я поехал за Дарьей Александровной. Приготовьте нам 'взрослый ужин', а близнецам что-нибудь вкусное, что они особенно любят.
Через сорок минут он был у дома Дашиных родителей. Не дожидаясь лифта, взлетел на четвертый этаж и нервно позвонил в дверь. Открыл растерянный Александр Иванович. За ним стояли, задрав головки, взлохмаченные, потерянные птенцы, его сыновья. Увидев отца, они заголосили.
— Папочка, поедем домой… здесь нет моего велосипеда, — бросился к Мелу Георгий.
— Мишка-а, мой Мишка-а, он остался дома! — вторил ему Александр.
