наковальнях и т. д. Несколько шаманов, в волшебном, им свойственном одеянии, с разных сторон выбегают. Пляшут дикие, исступленные пляски, с неистовыми и страшными оборотами, помавая таинственными жезлами и ударяя в свои бубны. Гномы и их подруги по гласу их с гор к ним сбегаются и участвуют в их плясках. Шаманы просят позволить прийти к ним для отыскивания их богатств Россиянам. Гномы не соглашаются. Шаманы падают на колени и простирают с благоговением руки свои к Сибири. Она помавает скипетром. Гномы ударяют с шаманами по рукам и убегают в свои пещеры. Является Россиянин и играет на свирели. Шаманы со вниманием его слушают; а увидя, что на глас его собираются соболи и прыгают по деревьям, сходятся лешие и русалки, а потом и разных племен сибирские народы, одетые в разновидные платья, как-то: иные в листья, другие в перья, кору, рыбьи и оленьи кожи и т. п. и уходят на горы, и дают жезлами своими гномам знать, чтоб они вышли из пещер и отдали Русским их богатства. Гномы в берестовых кузовеньках и мехах приносят куски золота и серебра и рассыпают оные перед ногами Россиянина, который раздает их сибирским народам. Они, в знак благодарности, сажают его на мшистый камень, и угащивают плодами, и выносят между тем из лесу дерновую пирамиду, посредине которой является в лучах вензеловое имя первого отыскателя в Сибири рудников, или в честь того, для кого учрежден праздник.
Перед сею пирамидою несколько еще пляшут разнородных сибирских танцев, и завеса опускается.
ВСЕ.
214
Возможно, еще найдется композитор и шутка Гаврилы Романовича Державина станет балетом, будет поставлена в театре города Перми, на просторах Рифея. Ведь не зря же пламенный русский поэт в стихотворении «Хариты» отвечал Фебу, вопрошавшему его, был ли поэт на высоком Олимпе, на пиру богов,
…Видел ли харит пред ними, Как, под звук приятных лир, Плясками они своими Восхищают горний мир?
Описав эти пляски, поэт дал ответ Фебу, и —
Бог Парнаса усмехнулся, Дав мне лиру, отлетел. — Я струнам ее коснулся И младых харит воспел.
Алексей Федорович
Мерзляков
(1778–1830)
Родился в Пермской губернии в г. Долматове, входившем тогда в ее состав (ныне — Курганская область). Воспитывался в Перми, где окончил народное училище. Поэт-лирик, переводчик античной литературы, критик, теоретик, автор учебников, профессор красноречия, стихотворства и языка российского Московского университета и благородного пансиона. Лирические песни Мерзлякова еще при жизни поэта стали народными, особенно бессмертный романс «Среди долины ровныя».
«СРЕДИ ДОЛИНЫ РОВНЫЯ…»
Алексей Мерзляков
ПРОФЕССОР ПОЭЗИИ И КРАСНОРЕЧИЯ
Жил-был в Перми мальчик. Звали его Алешей. Проживал он у своего дяди в роли казачка.
Однажды вечером к дядюшке в гости зашел директор Пермского народного училища Иван Иванович Панаев. Стол к чаю накрывал Алеша. Иван Иванович заговорил с ним. Ответы мальчика были настолько умны и расторопны, что гость уговорил дядю отдать племянника в училище. А год спустя тринадцатилетний Алеша Мерзляков написал «Оду на заключение мира со шведами». Директор училища
216
пришел от нее в восторг и показал сочинение губернатору, тот отправил оду главному начальнику народных училищ графу Завадовскому, который преподнес ее Екатерине Второй. Благодеятельная государыня, как сказано в собственноручной записке Мерзлякова, приказала напечатать сие сочинение в журнале, издававшемся при академии, и повелела, чтобы по окончании курса наук в училище был сочинитель отправлен на казенный кошт в Москву и препоручен куратору университета, певцу «Россиады» Михаилу Матвеевичу Хераскову. И вот юный поэт с обозом купца Походяшина, подобно Михайле Ломоносову, отправляется в белокаменную столицу искать свою долю.
К счастью, по приезде в Москву ему еще раз повезло. Он подружился со старшим сыном директора университета И. П. Тургенева Андреем, который свел его со своим братом и с друзьями — Василием Жуковским, Андреем Кайсаровым, Александром Воейковым. Судя по дневникам Андрея Тургенева, они с Мерзляковым встречаются почти ежедневно. Увлекаются творчеством Шиллера, посещают театр, пишут стихи.
Был январь 1801 года. По улицам вечерней Москвы мела метель. А у Девичьего монастыря, в старом доме Воейковых, окруженном садом и прудами, шло учредительное собрание литературного общества. За столом сидели Жуковский, братья Тургеневы, Воейков, Род- зянко, Офросимов, а поодаль от них стоял Мерзляков и, чуть заикаясь, говорил:
— Друзья мои! Наше общество есть прекрасное приуготовление к будущей нашей жизни… Напомню вам только одно имя, одно лю
безнейшее имя, которое составляет девиз нашего дружества, всех наших трудов, всех наших желаний. Скажите, не написано ли на сердцах ваших «Жертва отечеству»?
Инициатива создания общества принадлежала Мерзлякову, он же составлял устав его и в двух своих речах определял задачи. Главенствующую роль в кружке юных литераторов играли Алексей Мерзляков и Андрей Тургенев.
Мерзляков продолжал неустанно учиться. Он стал бакалавром, затем кандидатом, магистром, доктором-адъюнктом и, наконец… Карьера его была головокружительной. Кто мог подумать, что настороженный мальчик из бедного купеческого сословия, волей случая попавший в благородный пансион, где учились только отпрыски избранных дворянских фамилий, через каких-нибудь десять лет станет профессором красноречия, стихотворства и языка российского и будет
217
гордостью Московского университета! Он не просто популярный профессор, а поэт-лирик, переводчик древней поэзии Греции и Рима, теоретик, автор учебников, литературный критик. Алексей Федорович Мерзляков был блестящим оратором. Его чтения состояли из критических импровизаций. Для этого ему достаточно было открыть на любой странице сочинение стихотворца.
«Живое слово Мерзлякова и его неподдельная любовь к литературе были столь действенны, что воспламеняли молодых людей к той же неподдельной и благородной любви к изящному, особенно к изящной словесности. Одна его лекция приносила много и много плодов, которые дозревали и без его пособия; его разбор какой-нибудь одной оды Державина и Ломоносова открывал так много тайн поэзии, что руководствовал к другим дальнейшим открытиям законов искусства! Он бросал семена столь свежие и в землю столь восприимчивую, что ни одно не пропадало, а приносило плод сторицею.
Я не помню, чтобы Мерзляков когда-нибудь искал мысли и выражения, даром что он немного заикался; я не помню, чтобы когда-нибудь за недостатком идей он выпускал нам простую фразу, облеченную в великолепное выражение; выражение у него рождалось вдруг и вылетало вместе с мыслью; всегда было живо, ново, сотворенное на этот раз и для этой именно мысли. Вот почему его лекции были для нас так привлекательны, были нами так ценимы и приносили такую пользу», — писал в своих мемуарах М. А. Дмитриев.
На студенческой скамье Московского университета и благородного пансиона в разное время Мерзлякова
